Полный нокаут (ЛП)

Я смотрю на Оливию, которая стоит рядом с Дэррилом. Они увлечены разговором, ее губы сжаты вместе, и она качает головой, указывая пальцем ему в грудь. Четкая решимость на ее лице сексуальна… Мне нравится, когда она злится, и надеюсь, что она отчитывает Дэррила за вчерашнее. Если у него есть проблемы с моим обучением, он должен прийти ко мне, а не к ней. Он всегда идет к ней, ставя ее в затруднительное положение.

— Руки вверх, — приказывает Джексон, и я возвращаю свое внимание к клетке. Я подчиняюсь. Сегодня я в настроении для спарринга. Особенно после вчерашнего интервью с Доном. Я бросаю взгляд на большие стальные часы. У меня есть сорок минут, пока Дон и его команда не войдут в двери. Я хочу убраться отсюда до этого момента. Полагаю, что лучший способ не думать о нем — избегать его и его язвительных комментариев до вечера боя.

Я едва успеваю принять стойку, как Джексон выбрасывает кулаки, позволяя им двигаться так, как никогда раньше. Большинство из ударов мне удается блокировать, но иногда кулаки встречаются с моими боками. К концу поединка я чувствую себя разбитым, у меня все болит. Когда я кладу руки на бедра, Джексон похлопывает меня по спине. Я сосредотачиваюсь на порезе, который рассекает его гладкую губу. И даже ухмыляюсь этому.

— Ты хорошо справился.

Он улыбается, и я со смехом отмахиваюсь от него.

— Хорошо справился? Проверь мое время, а потом возвращайся с достойным комплиментом.

Джексон усмехается и неторопливо подходит, чтобы поговорить с Дэррилом. Когда он открывает клетку и высовывается наружу, Оливия протискивается внутрь и подскакивает ко мне.

— Ты потрясающий! — восклицает она.

Я протягиваю ей руку, и она начинает снимать перчатку.

— Сейчас? Или прошлой ночью?

Я наблюдаю, как ее щеки розовеют, и она избегает моего взгляда, сдерживая улыбку.

— Прекрати.

— Ты вдруг стала застенчивой? Прошлой ночью ты не стеснялась, когда сосала…

— Сет! — визжит она, бросаясь вперед и ударяя меня кулаком в живот. Я вздрагиваю от смеха и отступаю назад, протягивая к ней руки. Ее лицо приобретает сексуальный более темный оттенок розового, и он распространяется вниз по шее к груди.

— Что? — Я снова смеюсь. — Я же не кричу об этом во всю глотку.

— Хватит! — резко шепчет она. — Я не хочу, чтобы кто-то еще слышал.

Мучить ее слишком весело. Так было всегда. Мне нравится ее реакция и страсть, которую это в ней пробуждает. Чувствуя себя довольно игриво, я говорю:

— Мне не нужно им ничего говорить. Мы останавливаемся в одном и том же отеле, уверен, что они сами тебя слышали.

Оливия бросается вперед, резко сокращая расстояние между нами, и я ныряю в сторону. Она нападает на меня снова и снова, и я позволяю ей гоняться за мной по клетке. Пол качается под моим весом с каждым шагом в том же темпе, что и моя грудь вздымается от дыхания. Вскоре другая сторона клетки оказывается в пределах досягаемости, и в последнюю секунду я делаю шаг в сторону и разворачиваюсь, хватая Оливию за руку. Она наполовину визжит, наполовину давится испуганным смехом, когда я разворачиваю ее и прижимаю спиной к клетке. В моих руках ее запястья кажутся крошечными, и я сжимаю их, когда вдавливаю ее тело в сетку, заставляя зеленые глаза жены искриться.

— Может быть вы двое прекратите? — кричит Дэррил, но мы не обращаем на него внимания, окруженные нашим собственным маленьким пузырем.

— Как ты так быстро двигаешь своим большим телом? — спрашивает она, хихикая. Ей все равно, что я горячий или потный. — Сет Марк настолько потрясающий, что даже бросает вызов гравитации.

— Не без невероятного мастерства, вот что я тебе скажу.

Она закатывает глаза.

— Это та часть, где ты пытаешься соблазнить меня своими ранее упомянутыми навыками?

— Мне не нужно пытаться что-то делать. Я могу сказать одиннадцать слов прямо сейчас, и ты будешь есть с моей ладони.

Ее грудь поднимается и опускается напротив моей. Быстрое дыхание — одно из ее любимых движений. Я так понимаю, она приняла мой вызов.

— Ты ведь помнишь? — спрашиваю я, наклоняясь губами к ее уху. — Что я сделал с тобой тогда в клетке?

Ее дыхание сразу же становится теплее на моей шее, и я чувствую, как мышцы на ее запястьях сжимаются и расслабляются. Я даже слышу, как она сглатывает.

— Я помню, — наконец шепчет она, прочищая горло.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. Ее веки отяжелели, губы невероятно влажные, и я торжествующе улыбаюсь.

— Как я справился?

— Я… Я ни капли не тронута, — лжет она. Я чувствую, как она сжимает бедра вместе. — Я выиграла.

Лгунья. Я крепче сжимаю ее запястья.

— Ты лжешь.

Уголки ее розовых губ изгибаются, и она невинно моргает.

— Как ты можешь это доказать?

— Твои слова могут говорить одно, милая, но твое тело говорит другое. — Я ухмыляюсь, бросая взгляд на ее грудь. — В следующий раз, когда ты захочешь солгать о том, что тебя возбуждает, не надевай тонкий спортивный бюстгальтер. Твои соски торчат сквозь него, будто его нет и вовсе. — Она опускает взгляд и давится смехом.

— О, Боже. — Она смотрит на меня, и ее лицо снова краснеет. — Мое собственное тело предает меня.