Полное собрание в одном томе

Когда она пробежала часть пути и уже завидела вдали беглецов, случайно обернулась королевна назад и увидела, что мать за ними гонится. «Беда нам грозит! — сказала королевна. — Матушка сама за нами гонится!.. Вот оберну я тебя прудом, а сама в том пруду стану плавать рыбою». Пришла мать на то место и видит — большой пруд, а среди него рыбка плещется и головку из воды выставляет и плавает веселешенька. И хотелось бы ей овладеть той рыбкою, да никак не поймать ее! Разозлилась она и задумала выпить весь пруд досуха, чтобы рыбку поймать; и выпила — да стало ей так дурно, что она должна была снова весь пруд изрыгнуть… Тогда она и сказала: «Вижу, что ничего не могу с вами поделать!» — и призвала их к себе. И вот обернулись они опять в свой прежний вид, и королева дала дочери три ореха, добавив: «Эти орехи тебе в нужде пригодятся». И пошли молодые люди далее своею дорогой. Пробыв в дороге часов с десяток, пришли они к деревне, невдалеке от замка королевича. Тут и сказал он своей невесте: «Обожди здесь, моя милая, я прежде один побываю в замке и оттуда явлюсь к тебе снова с повозкой и слугами, чтобы свезти тебя в замок». Когда он в замок явился, все чрезвычайно обрадовались его возвращению; а он рассказал им, что есть у него невеста, что она дожидается его в деревне и что он сейчас поедет за нею в повозке и привезет в замок. Тотчас запряжена была повозка и много слуг явились около нее. Но едва только королевич задумал в ту повозку сесть, мать поцеловала его в уста, и он от того поцелуя сразу позабыл все, что случилось с ним и что ему предстояло сделать. Мать приказала выпрячь коней из повозки, и они все снова вернулись домой. А королевна тем временем сидела в деревне да поджидала, когда за нею приедут, — и никто не являлся. Пришлось королевне наняться в работницы на мельницу, около замка, и каждый день после полудня она должна была сидеть у воды и перемывать посуду. Случилось, что королева вышла как-то из замка, пошла по берегу и, увидев эту красивую девушку, сказала: «Что это за красотка? Очень она мне нравится!» Стала она всех о ней расспрашивать, но никто ничего о той девушке не знал. Много минуло времени, а девушка все продолжала по-прежнему честно и верно служить у мельника. Между тем королева подыскала для своего сына жену откуда-то издалека. Когда приехала невеста, свадьба должна была тотчас состояться. Сбежалось множество народа на ту свадьбу смотреть; стала и молодая работница на ту свадьбу проситься у мельника. «Ступай, пожалуй!..» — сказал ей мельник. Собираясь идти на свадьбу, вскрыла королевна один из трех орехов, вынула из него превосходное платье, надела, пошла в нем в церковь и стала у самого алтаря. Вот явился и жених с невестой и стали против алтаря, но в то время, когда пастор их собирался благословлять, невеста вдруг глянула в сторону и поднялась с колен. «Не хочу я венчаться, — сказала она, — пока у меня не будет такого же превосходного платья, как у той дамы». Тогда они все должны были вновь вернуться домой и приказали спросить у нарядной дамы, не желает ли она то платье продать. «Продать не продам, а за услугу отдам», — отвечала она. Спросили ее, чего же ей надо? Она сказала, что отдаст платье, если ей дозволено будет провести ночь перед дверьми того покоя, где спал королевич. На это согласились; но одного из слуг королевича заставили дать ему сонного зелья; и вот королевна легла на пороге двери в его опочивальню и всю-то ноченьку жалобно ему выговаривала, что она лес для него вырубила, и пруд очистила, и замок диковинный выстроила, что и терновником его оборачивала, и церковью, и прудом, спасая от погони, а он позабыл ее так скоро. Королевич-то ничего не слыхал, а слуги от ее жалоб пробудились и стали прислушиваться и никак не могли понять, что бы это могло значить? На следующее утро, когда все поднялись, невеста надела платье королевны и пошла с женихом в церковь. Между тем королевна вскрыла второй орех и увидела в нем другое платье, еще наряднее первого, надела его и пошла в церковь, к самому алтарю, — и все произошло точно так же, как и накануне. И еще одну ночь пролежала на пороге двери, которая вела в опочивальню королевича, и слуге было приказано вторично отуманить его сонным зельем; а слуга, напротив того, дал ему бессонного зелья, с тем и уложил его в постель; королевна же легла по-прежнему у дверей на пороге и стала жалобно сказывать по порядку обо всем, что было ею сделано. Все это слышал королевич и был очень опечален ее жалобами, и вдруг припомнилось ему все минувшее. Он хотел было выйти к своей милой, но его мать заперла дверь на замок. На следующее утро однако же он тотчас пришел к королевне, рассказал, как все случилось, и просил на него не гневаться, что он так долго не мог о ней вспомнить. Тогда королевна вскрыла и третий орех и вынула из него наряд еще лучше двух первых, она его надела и поехала с королевичем в церковь… Дети осыпали их цветами и устилали их путь пестрыми кусками материи… В церкви они приняли благословение от пастора и весело отпраздновали свадьбу, а коварная мать и ею избранная невеста должны были удалиться. У того же, кто мне всю ту сказку сказывал, не успели после свадьбы обсохнуть уста сахарные…