Полное собрание сочинений. Том 2

– Предатель, предатель…

– Что б вас всех перестреляли!– прокричал им вслед Рахид и захлопнул дверь.

– Ахмед…

Рахид кинулся к Ахмеду, который не переставал стонать. Вся его рука была в крови.

– О Аллах всемогущий, за что?

– Проклятье…

Послышалось, как в аул въехали машины.

Залаяли собаки.

– В погреб, быстро.

Соломин сидел, облокотившись на башню БТРа, и нервно покуривал сигарету. Поблизости стояли несколько солдат, остальные обыскивали аул, подняв там нешуточный переполох.

– Курочкин,– майор постучал по броне.– Направь-ка пулемёт на дорогу, что-то там, кажется, неладно.

Башня съехала со своего насиженного места.

По аулу туда-сюда бегали солдаты, где-то совсем близко надрывалась собака, из уже обысканных домов выбегали женщины, кто плача, кто размахивая кулаками. Несколько из них, завидев БТР, направились к Соломину.

– Ближе тридцати метров не подпускать.

Двое солдат вскинули автоматы. Один из них дал короткую очередь поверх голов.

– Ближе не подходить!

Женщины остановились, с недоумением глядя на Соломина, то и дело вытирая слёзы.

С восточной стороны аула появились несколько солдат, которые вели перед собой парня, держащегося за окровавленную руку, и старика, который всё ещё что-то пытался объяснить.

Соломин слез с БТРа и, закинув руки за спину, стал ждать.

Крики деда ещё больше переполошили аул, и на выгон стали подтягиваться жители, со страхом наблюдавшие за происходящим.

Соломин бросил окурок и затоптал его нагой.

– Кто такие?!– прокричал он ещё издалека.

– Дед раненого в погребе прятал!

– Он не мог…

– Он…– оживилась толпа, но очередные выстрелы поверх голов заставили их замолчать.

– Всем молчать!– прокричал Соломин.– Устроили балаган, я вам…

Подошли солдаты.

Парня кинули на землю, а на деда наставили автоматы.

– Это старейшина, он…

– Я сказал молчать!

– А это его внук,– выкрикнул кто-то из толпы, правда, уже значительно тише.

– Внук, говорите,– прошептал Соломин и подошёл поближе.

– Ну-ка, внучок, повернись,– Соломин пнул Ахмеда и тот, застонав, перевернулся навзничь.

– Товарищ майор…

– Всем заткнуться!

Люди замолчали.

– Товарищ майор,– запричитал Рахид,– это мой единственный внук, он ни в чём не виноват.

– А дырку в руке он сам проколупал?

– К нам приходили…

– Дед Мороз и Снегурочка?

– К нам…

– Да мне насрать, кто к вам приходил! У него свежая огнестрельная рана, а это…

– Он никогда…– вышел из толпы какой-то дедушка, но Соломин осёк его на полуслове, наставив на него пистолет.

– Ещё шаг – убью.

– Я не… Я не…– хотел сказать что-то Ахмед, но не смог выговорить больше ни слова.

– «Я не… Я не»,– передразнил его Соломин,– сука.

– Он…

– Так, всем слушать меня! Вы, я вижу, по-хорошему совсем понимать перестали, ну что ж, сейчас будет по-плохому.

Соломин направил пистолет на Ахмеда.

– Мой внук…– Рахид кинулся к Соломину, но его оттолкнули.

Толпа тоже начала гудеть, но под дулами автоматов они не решались ничего делать.

– Ты, мразь, скольких наших перебил?! А?!

– Я никого, я…– сквозь наворачивающиеся слёзы шептал Ахмед.

– Час расплаты настал.

– Да что вы?!

– Как вы?!

– Стайкин!

Стайкин снова дал очередь поверх голов.

– Вот так теперь будет с каждым, кто будет плохо себя вести, ясно?!

Соломин осмотрел толпу выразительным взглядом и, резко нагнувшись, рывком повернул Ахмеда на живот, приставив пистолет к его затылку.

Солдаты стали держать его за руки.

Народ стал кричать что-то нечленораздельное, женщины заплакали и подняли руки к небу.

– Он не виноват, он не виноват…– кричал Рахид, пытаясь вырваться из цепких рук солдат.

Соломин покрепче сжал пистолет.

– Ты знаешь, за что умрёшь.

Выстрел прозвучал совершенно обыденно.

Ахмед затих.

Рахид взвыл и каким-то чудом вырвался из рук солдат, выхватив при этом у одного из них автомат.

– Сволочь!– сквозь слёзы прокричал он, но выстрелить так и не успел.

Соломин направил пистолет с Рахида на толпу.

– Вам всё ясно?!

Мужчины молчали, женщины плакали.

– По машинам!

Соломин залез на БТР и, кинув злобный взгляд на бездыханного Ахмеда, приказал трогать.

– Наливай.

– Угу,– Борька неуклюже мотнул головой и разлил самогон по стаканам.

Колян протянул Майору пачку «Примы».

– Ну, за что пьём?

– Как обычно, за всё хорошее.

Выпили.

– Что ж вы, ни одного тоста нормального не знаете?

– Как будто сам знаешь,– усмехнулся Майор.

– Не знаю,– вынужден был согласиться Колян.

– Я вот, когда в Чечне служил…

– О, вспомнила бабушка, как девочкой была.

– А что? Я всё помню.

– Всё, да?

– Всё, как будто вчера было.

– Ну-ну.

– Прям, можно подумать, сто лет прошло.

– Четыре года– это тоже немало.

– Но и не много, а тем более такие воспоминания,– Майор вздохнул и поставил стаканы в аккуратный рядок.

Колян нарезал сала.

– И долго ты там служил?

– Больше года, пока не подстрелили. А вообще-то,– Майор махнул рукой,– на хер всё это.

– Майор, Майор, что ж это ты…

– Давай, наливай.

– За то, чтобы такого больше не повторялось.

Выпили.

Майор взял кусочек сала и начал медленно его жевать.

– Хотя, вот не поверите, а тянет меня на войну. Сейчас-то уже не очень, а первые месяцы думал, с ума сойду.

– Чеченский синдром.

– Ох, Борька, умный.

– А то!