Полное собрание сочинений. Том 2

– Вот и хорошо, вот и ладненько,– Шипоклюев на секунду замолчал и почесал нос.– Ну что ж, вернёмся к делу.

– Угу.

– Мне бы установить некоторые детали.

– Давайте, устанавливайте,– Майор сел поудобнее.

Шипоклюев снова достал какую-то бумагу.

– Кто такой Борька?

– Мой друг, уже года четыре его знаю; как с войны вернулся.

– Его полное имя.

– Борис… Глебов, короче.

– Хо-ро-шо,– Шипоклюев записал фамилию.– Это он позвал вас делать балкон Тимофеевым?

– Да.

– Почему… Хотя, ладно. Он вам что-нибудь о них рассказывал?

– Да нет, в принципе.

– А конкретней?

– Да нет здесь ничего существенного.

– Но всё же.

– Ну, сказал, что семейство не из бедных, отец шишка какая-то, дочь в банке каком-то работает; ещё говорил, что вот мол, живут, зарплату точно в срок, как метроном, прям пятого…– Майор остановился.

– Он вам это сказал?

– Да. Да он так… Просто, между делом, разговор как-то…

– Откуда он это знает?

– Их соседка его хорошая знакомая, поговорить она любит, вот и сказала как-то, наверное.

Шипоклюев покачал головой.

– Вот это плохо. Не то чтобы совсем уж плохо, но всё равно лишний камень в ваш огород.

– Да я что-то и значения-то этому не придал.

– Это, кстати, хорошо, что вы вспомнили, а то на допросе сказал бы он… Получилось бы, что вы это утаили, понимаете?

– Да ничего я не утаивал, забыл, вот и всё.

– Верю, верю.

– Я и…

– Ну, ничего, ничего, это не смертельно.

– Да что здесь такого-то? Ну, сказал…

– Господин Соломин, вы недооцениваете; это говорит о том, что вы знали, когда у неё зарплата.

– Да я понимаю, но я же не убивал, так что это всё как были мелочи, так мелочи и остались.

– Ну ладно, хватит об этом. Да, кстати, с вашего позволения я следователю скажу, чтобы он не думал, что у нас тайны какие-то есть.

– Да говорите, мне-то что?

Шипоклюев кивнул и снова записал что-то на бумажке.

– Ну что ж, перейдём к следующему вопросу…

– Даниил Савельевич, разрешите?

– Входите, входите.

Антипов и Буров вошли, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Садитесь.

Сели.

– Зачем я вас вызвал, догадываетесь?

– По делу Тимофеевой?

– Именно.

– Пока что один подозреваемый, некто Соломин Владимир Степанович, бывший…

– Ну, в общих чертах я более или менее наслышан, вы что-нибудь новенькое мне расскажите.

Буров пожал плечами.

– Да нет ничего новенького, всё то же самое.

– Не, Слав, а что адвокат сказал?– вмешался Антипов.

– Ах да.

– Ну и что он сказал?

– Глебов, собутыльник Соломина, говорил ему, когда Тимофеева зарплату получает.

– Да?– Мирошкин был явно обрадован этой новостью.

Буров кивнул.

– Это хорошо, это ещё одно доказательство…

– Да какое ж это доказательство?– удивился Антипов.– Нет у нас нормальных доказательств, кроме отпечатков ни одной прямой улики, одни косвенные.

– Угу.

– А отпечатки он и правда мог…

– Антипов, ну ты его ещё оправдывать начни!

– Так у нас же…

– Что «у нас же»? Опять пусть гуляет?

– Но ведь это же всё бездоказательно, теоретически.

– Теоретически, теоретически, а практически…

– Да он это, он, у меня вот, например, даже сомнений никаких нет,– вставил своё Буров.

– Да, он знал, когда у Тимофеевой зарплата; да, у него нет алиби; да, он бывший военный; отпечатки ещё, но это же…

– Антипов, тебе не кажется, что многовато что-то этих твоих «да» для невиновного?

Антипов молчал.

– Дело-то огласку приобрело; меня журналисты достали уже, а вы его снова отпускать собираетесь? Пусть нас совсем с говном сожрут? И после этого вы хотите, чтобы нас уважали, боялись? С таким подходом, знаете ли…

– Но он…

– А он опять своё! Ладно, пусть гуляет, пусть разная шваль ещё больше наглеет, пусть трупов будет ещё больше, зато всё гуманно, красиво, по правилам.

– А что же вы предлагаете делать?

– Ради большего надо жертвовать меньшим, это аксиома. Эту историю уже печатают все кому не лень, а потому дело это должно стать показательным, мы должны…

– И?

Дубов перешёл на шёпот.

– Запросите повторный анализ того, что у неё там под ногтями было, договоритесь с патологоанатомом, он нормальный мужик и… Ясно?

– Как же так?– Антипов аж побелел.– Это же…

– Нет, давай отпустим! Дураку ж ясно, что это он её убил, или может тебе не ясно, Антипов?

– Да я понимаю, что он это, наверняка он, но полной уверенности у меня нет, а потому…

– Да что хоть ты… По-твоему это несправедливо? По-твоему лучше, если мы его отпустим?

– Но ведь мы же можем посадить невиновного человека.

– Да какой он на хрен невиновный? Ты лучше подумай, сколько, быть может, ты этим жизней спасёшь!

Антипов даже не знал, что и ответить.

– Вот, молчишь, и правильно делаешь. Преступник должен сидеть, а не быть примером для подражания, так?

– Так.

– Сейчас мы его отпустим, по недоказуемости, а завтра что? Нас сочтут совсем беспомощными, и начнёт сволочь всякая…

– Но…

– А послезавтра ты опять этого Соломина поймаешь, после того, как он ещё кого-нибудь грохнет. Ты этого хочешь, Антипов?

– Нет.

– Вот, вот. Тем более, я же не говорю вам сажать ни в чём не повинного человека, я рекомендую вам всего лишь слегка преувеличить факты.

– А если он действительно невиновен?– не унимался Антипов.

– Ты хоть сам-то в это веришь?

– Не верю, но всё же?

Дубов зачем-то поднял глаза к потолку.