Полное собрание произведений в одном томе

И в тот же миг кто-то сзади свирепо схватил его за шею, заломил голову назад, стараясь повалить жертву. Слейтон, хоть и ослабевший за время океанских мытарств, был мужик здоровый и в рукопашных схватках не профан, он мгновенно присел, чтобы бросить противника через себя — но получил такой страшный удар по ребрам слева, и не кулаком, а чем-то куда более жестким, что едва не расстался с жизнью.

Сопротивление было сломлено. Явно несколько человек — трое, четверо? — молча, но пыхтя, отдуваясь в темноте, с полминуты зло и умело дубасили упавшего, стараясь, впрочем, не бить по лицу и голове. Затем невидимый старшой кратко цыкнул на подшефных — побоище прекратилось.

Сильные руки грубо обшарили полуживую жертву, быстро нащупали зашитые монеты, вспороли подкладку. Мерзавцы вытрясли все до последнего, убедились в том и поспешно ретировались, на прощанье наподдав по ребрам еще раз. Лежащий Слейтон услышал топот тяжелых матросских сапог по трапу.

Свет вспыхнул. И вновь — тишина и ни души вокруг. Слейтон лежал минут пять — никто не появился, ни одна сатана… Он с огромнейшим трудом встал, кое-как поплелся в кубрик.

Там все якобы уже спали. Подозрительно тихо, неподвижно, ни звука, ни шевеления. Артисты, чтоб им пусто было… Морщась и стараясь не охать, он вскарабкался на койку и стал думать.

Смоделировал возможный завтрашний разговор с капитаном. Так, мол, и так, ограбили, обчистили… Ну что ж, скажет капитан, не сегодня завтра бросим якорь, обращайтесь в полицию. Только…

Вот это «только» и было камнем преткновения. Во-первых, конечно, полиция заинтересуется происхождением этих антикварных монет. Во-вторых, личностью спасенного. Кто таков, откуда взялся в лодке посреди Атлантики?.. И уж конечно, почувствуют шаткость ответов и начнут давить всерьез. Вы этого хотите?

Слейтон отлично представил лицо капитана в этом предполагаемом разговоре — суровое, продубленное морскими ветрами, но с неуловимой насмешкой — и понял, что он в проигрыше. С этим придется смириться. Вообще, хорошо уже и то, что жив остался. Вполне могли бы не только по ребрам прогуляться, но и за борт кинуть на корм акулам… Нет, решили греха на душу не брать, какой-то страх божий еще есть. Ну, спасибо и на том.

Наутро — и матросы ничего, и капитан ничего, и Слейтон ничего. Будто ничего и не случилось. Ближе к вечеру корабль стал на рейде Пуэнт-Нуара, экипаж начал сгружаться на берег. К Слейтону подошел помощник капитана, неофициально, по-товарищески объяснил, как проскочить портовые службы, в том числе и таможенную.

Слейтон сознавал, что, в общем-то, и вправду надо сказать «спасибо» за то, что очутился во французском Конго, а не на дне морском. Правда, ни «спасибо», ни что иное говорить он не стал, ограничился кивком. И навсегда покинул борт «Одиссея».

Советы старпома оказались полезны, да и сам-то Гортван-Слейтон был человек, прошедший огонь и воду, а потому способный пройти и через игольное ушко. Он и прошел. И вышел в Браззавиль, без документов, денег и знакомых, но с полной свободой. Что хочешь, то и делай.

* * *

В этом месте рассказа Слейтон жестко усмехнулся, прикоснувшись к воспоминаниям — и стал разумно, без перегибов хвалить себя за умение выживать в любых обстоятельствах. Конечно, довелось хлебнуть лиха. Но — выжил. Выкрутился. Пролез в игольное ушко.

Он быстро пристроился в Браззавиле — продавцом в лавке местного купца-француза. Торговал лихо, бойко, доходы лавочника стали расти так, что он глаза от изумления таращил: сроду его дрянной бизнес не приносил такого барыша. Ну, а Слейтон, сделав хозяину изрядную прибыль и войдя в полное доверие, в один прекрасный день вчистую сгреб недельную выручку, прибавил к этому то, что прежде подворовывал по мелочам — и только его и видели.

— И совесть меня не мучает, — спокойно объяснил он слушателям.

— Ну, с этим у вас никогда проблем не было, — проворчал Симпкинс.

Столь же невозмутимо Слейтон сказал, что прибыль, принесенная им торгашу, в несколько раз больше украденного, так что со всех точек зрения его, Слейтонова, душа не испытывает никаких угрызений.

Дернул же он из французского Конго в бельгийское, где, как понял из случайно услышанного, возможностей куда больше. И верно, пообтеревшись в Леопольдвиле и даже сумев подзаработать там, где всякий иной на его месте и гроша бы не добыл, Слейтон подался в Катангу, алмазный край. Там никто не интересовался его прошлым: ни администрация, ни сами старатели. Ну, а у него, понятно, дело пошло, через пару лет он сделался владельцем хиленькой, так себе шахтенки… ну а лет через пять был уже респектабельным хозяином солидного предприятия. Под вымышленным именем, разумеется. Под каким?.. Да это совершенно не важно.

Но и тут оказался психологически прав проницательный сыщик Симпкинс! Такая жизнь оказалась Слейтону не по нутру. И не в том дело, что она слишком уж спокойная, размеренная, без авантюр и риска — не такая уж размеренная она и была. Интриги, конкуренция, даже покушения — этого в Катанге хватало с головой. Нужно было уметь лавировать. Слейтон умел.

Нет, дело в другом.