На смену гнилым коже и льну ее одежды пришел черный шелк под короткой черной кожаной курткой. Новый оружейный пояс, коричневые лосины и высокие сапоги. Плотно сидящие кожаные перчатки.
– Я похожа на шлюху.
– Но ведь никак не на старую шлюху? – спросила Селуш.
– Да уж, картина ясная – я возьму твои деньги, а потом убью тебя.
– Вокруг полно мужчин, которые согласятся.
– Быть убитыми?
– Именно. В любом случае мне сказали, что у вас другая профессия. Хотя, возможно, вам захочется попробовать что-то новенькое… Кстати, как поживает утулу?
– Голодный. Можно его кормить, э-э, чем-нибудь еще?
Глаза Селуш сверкнули.
– Эксперимент? Вот это мужество!
На некоторые замечания, подумала немертвая женщина, лучше не отвечать.
Шурк Элаль напрягла мышцы, позволяющие дышать – они долго оставались без практики; было странно и непривычно чувствовать, как воздух проходит по горлу и наполняет грудь. За насосом последовали вливания. Теперь она выдыхала воздух, пахнущий корицей и миррой. Лучше, чем речной ил.
– Вы хорошо поработали, – сказала Шурк.
– Приятно слышать!.. Уже почти рассвет, и мне хочется есть. Выйдем для проверки, милая? Полагаю, мой помощник и Тегол устроились в местном заведении, завтракают. Пойдем к ним?
– Я думала, что не смогу есть и пить.
– Но ведь прихорашиваться и флиртовать можете?
Шурк уставилась на женщину.
Селуш улыбнулась. Потом затрепетала ресницами и отвернулась.
– Где моя шаль?
Куру Кван привел двух помощников, которые перенесли Бриса в палату седы, уложили на скамью и начали потчевать разнообразными напитками и яствами. И все равно силы возвращались очень неторопливо, и Брис еще лежал навзничь, головой на подушке, когда дверь отворилась, и вошел первый евнух Нифадас.
Его глазки блеснули, когда он посмотрел на Бриса.
– Королевский поборник, вы готовы встретиться с вашим королем? Он сейчас будет здесь.
Брис попытался сесть.
– Как неловко. Я в данный момент не готов к исполнению обязанностей…
– Ничего страшного, финадд. Ваш король только хочет убедиться, что вы поправитесь после ваших злоключений. В данном случае Эзгарой Дисканаром движет лишь забота. Пожалуйста, лежите. Никогда не видел вас таким бледным.
– Кто-то выпил его кровь, – сказал Куру Кван, – но он не говорит – кто.
Нифадас, поджав губы, посмотрел на Бриса.
– Не представляю, какой бог может так поступить.
– Маэля там не было, первый евнух, – сказал Брис. – Тисте эдур нашли и подчинили себе другого.
– Вы можете сказать, кого?
– Забытыго бога. Я не знаю его природы, размаха его могущества. Он стар, старее самого океана. Поклонялись ему не люди.
От двери раздался голос:
– Я чересчур небрежен со своим достоянием, хотя за это Странник пока не очень жесток со мной, и я ему благодарен.
Куру Кван и Нифадас низко поклонились вошедшему Эзгаре Дисканару. На шестом десятке черты короля хранили поразительную молодость. Среднего роста, худощавый, энергичный. На лице выдаются несимметричные скулы – результат детского приключения с норовистым конем. Правая скула и глазница приплюснутей и выше, чем левые, отчего глаз кажется больше и круглее. Глаз работал хуже и порой действовал самостоятельно – когда Эзгара гневался или уставал. Лекари могли бы исправить повреждение, но король запретил – еще в детстве он был упрямым и своевольным, и, кроме того, его ни в малейшей степени не волновала наружность.
Доказательством последнему обстоятельству служило скромное одеяние короля, больше подходящее горожанину на рынке.
Брис ухитрился изобразить поклон.
– Прошу прощения, ваше величество…
– Вовсе не за что, – прервал Эзгара Дисканар, махнув рукой. – На самом деле прощения должен просить я. За неприятное задание, которое отвлекло вас от официальных обязанностей. Я коварно воспользовался вашей преданностью, мой юный поборник. И вы из-за этого пострадали.
– Я поправлюсь, государь.
Эзгара улыбнулся, потом оглядел присутствующих.
– Да, подозрительное собрание, правда? Хорошо, что моя драгоценная супруга сейчас лежит без чувств под утомленным консортом, так что даже самые преданные шпионы не посмеют сунуться, чтобы доложить о нашей встрече. И надеюсь, доложат, когда будет уже поздно.
Заговорил Нифадас:
– Мой король, если позволите, я пойду. Мне пора отправляться, а приготовления еще в разгаре.
Кривая улыбка Эзгары стала еще шире.
– Первый евнух, ваше усердие в таких вопросах стало легендой. Тем не менее я отпускаю вас – убедитесь, что ваши шпионы немедленно узнают, когда
Нифадас поклонился.
– Никому нет отдыха в этой пляске, государь, и вам это известно.
Улыбка короля погасла.
– Конечно, известно, первый евнух. Ступайте.
Нифадас ушел. Как только дверь за ним закрылась, король повернулся к Куру Квану.
– Седа, канцлер продолжает протестовать против включения финадда Геруна Эберикта в делегацию.
– Он беспокоится за жизнь вашего сына, ваше величество.
Эзгара кивнул.