– Нет! Я виновата! – Марсела взяла руку Марии. – Ты предупреждала меня! Мне надо было уйти от Жерома, мне необходимо было понять, что он меня никогда не любил. Я заставляла его любить. Я виновата, что потеряла малыша.
Женщина трудно вздохнула.
Тревога Марии усиливалась и она шепнула:
– Нет, Марсела, вы не виноваты! Все ваши поступки были ради любви! И не вам отвечать за то, что мистер Пуанти был не способен ответить вам взаимностью. Он врун с рождения, но вы его любили и поэтому доверяли ему. В этом нет вашей вины!
– Если бы я послушала тебя, то не случилось бы этого выкидыша!
– Не упрекайте себя. Вы не могли знать, что так будет.
– Я знала…знала…
– Госпожа, поверьте мне, ваша вина искуплена и вы заслужили прощение, даже если и заблуждались, так делали это, потому что любили!
– Я заблуждалась, потому что эгоистка!
– Вы не правы!
– Нет, это так! Мне хотелось, чтобы Жером меня любил, ведь я его люблю. Я жила такой мечтой и не задумывалась о малыше!
– Вы не могли предположить, что он сотворит.
– Я могла. – Марсела затихла. – Его извращённость…проявлялась…в том, как он делал больно мне, занимаясь любовью. Но у меня получилось убедить себя, что, как только его дочь возвратится, всё нормализуется.
– Марсела, умоляю, не говорите больше, – тяжко вздохнула Мария.
– Прошу. – Марсела коротко усмехнулась. – Молю, не нужно. Так сказал мне Жером. Я поверила, что он меня любит.
– Мистеру Пуанти не знакомо слово любовь. Он её не знает.
– Знает.
– Он самолюбивец!
– Жером любит свою дочь больше, чем себя. – Очи Марселы ярко засветились. – Но его любовь разрушит её жизнь. Я слышала. Он произнёс так…
– Марсела, не волнуйтесь.
– Жером сообщил, когда пошёл от меня, что собирается уничтожить особу, которая, по его мнению, присвоила себе то, что сам он считает самым бесценным в своей жизни! Любовь дочери – вот что Жером боготворит больше остального! Он убъёт особу, которую Габриэль любит!
– Марсела, вы опечалены…и без сил. У вас галлюцинации.
– Нет. Я знаю, что Жером предпримет. Тебе необходимо его остановить, Мария! Я…я не могу иметь на совести очередную смерть.
– Марсела…
Мария повернулась на скрип открывающейся двери. Возвратился врач Тореус.
Служанка с облегчением вздохнула:
– Врач даст вам успокоительное.
– Нет. Прошу… Молю тебя твоими же словами, теми, которыми Жером умел врать мне. Ступай к его дочери… Габриэль… сообщи ей…скажи, ей надо остановить Жерома. Она обязана.
Дверь отворилась, и Мария беспокойно повернулась к вошедшему врачу Тореусу.
Доктор приблизился к постели и тревожно поглядел на Марселу.
– Что случилось?
– Мария…ступай…обещай мне.
Врач мягким тоном произнёс:
– Лучше отдохните, Марсела.
– Мария, ступай…пока не опоздали!
Врач сконфузился, обернулся к Марии. По выражению его физиономии, служанка поняла, что надо ответить.
– Ладно, Марсела. Уже иду.
– Немедленно…
– Да, если врач покараулит тебя.
– Мария… – Очи Марселы заполыхали блеском горячки. – Сообщи Габриэль… сообщи, что я сожалею, посылая тебя к ней с такой новостью. Сообщи, что я разделяю с ней её мучения, ведь тоже любила Жерома, который…который пойдёт на что угодно, чтобы быть лишь с ней одной. Сообщи Габриэль, что мне бы хотелось…
Голос Марселы ослабел. Женщина смежила веки, а по щекам потекли слёзы. Мария отодвинулась от кровати, уступая место склонившимуся к госпоже врачу. Старая служанка развернулась с поразительной для её лет лёгкостью и закрыла дверь за собой.
***
Берта расслышала лёгкие шаги в тёмном тюремном коридоре, ведущим к её камере.
Берта в отличии от Уитос была избавлена от мучения полной изоляции одиночного заключения. Наоборот, камеры по-соседству были забиты людьми с Раптора, и данный факт немало облегчал её существование. Берта исказила своё изуродованное лицо от тревоги.
Она до сих пор ничего не знала об участи капитанши. В ответ на попытки узнать что-то о ней, стражники, связанные с Пуанти, сообщали, что по особому приказу губернатора Клейбороса её поместили отдельно от остальных в противоположном конце тюрьмы с целью помешать им организовать всей бригадой побег. Ещё стражи оповестили, что губернатор Клейборос надеется с помощью капитанши собрать компромат на Лафитоса.
Берта сообразила, что у этих персон ей никогда не удастся ничего толком разузнать, но не об этом она переживала. Берта переживала о том, что капитанша находится в удалённой части тюремного здания, где, если Пуанти задумает любое злодеяние, не будет ни единого свидетеля. За то время, что Берта тут сидела, ей стало понятно, что сбежать отсюда без чьей-то посторонней помощи никак не выйдет.