Полюби меня такой

— Ладно. Веселитесь. Если начнут волосы рвать, прояви мужское сострадание и помоги Маше расцепить их.

Отключаюсь, понимая, что Лёшку дёргать от весёлого времяпровождения не желательно. Главное у них всё в порядке. Даже слишком в порядке. Бабушки примерно раз в пять лет таким способом выясняют отношения. Потом год не общаются. Всё остальное время держат нейтралитет. Не любят они друг друга. А мы не мешаем не любить.

Пересказываю Джейку, и мы ржём до схваток в животах. Плечо скрипит болью на каждую судорогу от смеха, но остановиться сложно, тем более с моей фантазией. Останавливаемся, когда начинаем задыхаться. Ненадолго. Вадька присылает видео. Этот засранец не только смотрит, но и снимает. Продолжаем ржать и охать от боли. Челюсть свело, слёзы текут, медсестра, заглянув, извинилась и ошалело выскочила. Вот и позвонила домой.

Поспав пару часов, несёмся к маме. Боюсь пропустить её возвращение. Хочу впитать все эмоции в её взгляде. Приходится подождать с час, занимая его Вадькиным рассказом и видео. Хорошенько проржавшись, чуть не пропустили маму.

Она открывает глаза и слабо улыбается, осматривая всех. Говорить после трубки в горле не может, смотрит наполненными слезами глазами. Кажется, мы затопим сегодня палату. Джейк нажимает кнопку вызова и через минуту вбегает дежурный врач. Проверив швы, давление, задав пару вопросов про самочувствие, разрешает пить понемногу воду. Мама делает глоток и кривится от боли.

— Не спеши, любимая, — Макс ставит стакан на тумбочку, боясь оторвать глаза. — По чуть, чуть и почаще. Сегодня водичку, а завтра противную склизкую кашу принесу.

Мама переводит взгляд на меня, как будто пытается что-то спросить. Сажусь на стул, рядом с кроватью.

— Я и Лёшка в порядке, благодаря тебе. Вадьку перевезли под охраной к нам, Альку освободили от учёбы. С мелкими сидят Маша и баба Вера. Так что дома всё хорошо. Было… Пока баба Люда сегодня не приехала. Когда звонила последний раз — подушки летали, а Маша с фингалом бегала, — на одном дыхании выпалила я. — Когда тебе можно будет смеяться, покажу видео.

— Завтра к обеду детей привезут, — вклинивается Джейк. — Они очень соскучились.

— Всё! Посмотрели на мать?! Теперь валите к себе в палату! — рычит Макс, подталкивая нас к выходу. — Ей отдыхать надо.

— Так и скажи, драконище, что потискать хочешь, а мы мешаем, — смеясь, Джейк подхватывает меня на руки и несёт к нам. Садиться на кровать, размещая меня на коленях, нежно целует в шею.

— Завтра заберу тебя домой, — шепчет в висок. — Залюблю до потери сознания. Только до спальни дай добраться.

— Ничего, что плечо больное? — заглядываю в глаза.

— Нуууу. Я же не в плечо тебя трахать буду, — нагло смотрит, расплываясь в улыбке.

— Пошлый ты, Джейк, и грубый, — нежно касаюсь его губ. — Весь в отца.

— Могу стать ванилькой. Хочешь?

— Нееет! — мотаю головой. — Я тебя хамоватым бруталом люблю, мой гризли.

— А я тебя люблю, моя медведица.

Глава 16

Джейк

Первая ночь в больнице, проведённая не на стуле. Держу Рину в объятьях, лёжа на узкой кровати. Мирное дыхание щекотит шею, маленькая ручка перебирает во сне волосы на груди, нога, согнутая в колене, покоится в области возбуждённого паха. Столько всего хочу с ней сделать, но нельзя. Придётся побыть нежным, неторопливым, ванильным.

После стресса наступает откат. У кого-то проявляется слабостью, у кого-то бесконтрольной радостью, кто-то впадает в продолжительную спячку или пьёт. У меня-же жуткий стояк, сбивающий все приличные мысли. Решил подрочить в туалете, но не смог себя заставить. Одно дело делать это при любимой женщине, ловя её похотливый взгляд, другое изменять ей в втихаря с рукой. Теперь лежу и страдаю от ломки, прижимая к себе медведицу сильнее. Сон накрывает под утро, затягивая в густую темноту.

Просыпаюсь от нетерпеливого елозинья под боком. Открываю глаза и сталкиваюсь с недовольным взглядом Рины.

— Что не так? — сонно мямлю, обхватывая сильней.

— Медведь недоделанный! — шипит, пытаясь вывернуться. — Я в туалет хочу, а из твоих лап не выбраться!

Ворча, ослабляю хватку, и провожаю мелькающие пятки и виляющую попу. Смотрю на часы и понимаю, что скоро заявится медсестра, и приходится вылезать из кровати и приводить её в порядок. И чего я не додумался поставить вторую кровать. Не работает мой мозг с такой-же скоростью, как у отца.

Завтракать идём к Орловым, набрав йогуртов, булочек, чай и кофе. Отец с Дашей лежат, воркуют, склонив головы поближе к друг другу. Заметив наш приход, папа поднимается с кровати.

— Мы решили повенчаться, — радостно ошарашивает нас. — Как только Даша окрепнет, сразу в храм.

Стоим, хлопаем глазками, разводим руками, а слова где-то в лёгких засели. Нет. Это конечно хорошо, что они решились на такой шаг, но папа далёк от веры, и за Дарьей не замечал такого усердия.

— Ну что замёрзли? Языки проглотили? — ёрничает папаша. А что скажешь? Рады конечно.

— Мам, теперь уже почти пап, — мямлит Рина. — Неожиданно, конечно, но мы ЗА! Правда милый?

— Да! Да! — киваю как болванчик. — А что сподвигло?

— Желание быть вместе. До и после, — на тон ниже произносит отец.