Полюби меня таким

Всю неделю Машка пытается меня раскачать. Походы в кино и кафе, пробежки по бутикам и детским магазинам. Мне кажется, она радуется моей беременности больше, чем я. Тему Макса не поднимаем, как и обсуждение в каком статусе я буду рожать. Сама не могу ответить на этот вопрос. Развод запущен и через пару месяцев я буду разведёнкой с тремя детьми и будущей матерью одиночкой с четвёртым.

Сейчас я закуталась в кокон безразличия, временно отстранилась от боли, разрывающей грудь каждую ночь. Сама беременность и токсикоз ушли на второй план. О важности момента буду думать потом, когда предательство перестанет кислотой разъедать внутренности. Но несмотря на обиды, жутко скучаю по Максу. Ощущение оторванности, потери части сердца душат каждую ночь, заставляя рыдать в подушку.

К пятнице пришлось сказать нет соплям и взять узды управления жизнью в свои руки. Позвонив Георгию Марковичу, объявила, что с понедельника выхожу на работу. Судя по заиканиям, он ещё помнит летящие в него канцелярские предметы. Но противиться не стал. Попросил только предварительно зайти к нему.

В субботу вечером возвращаюсь домой. Маришку положили в родильный дом, обещая в воскресенье — понедельник горластый киндер — сюрприз. В воскресенье заезжаю к зятю провести инспекцию на готовность принять маленького Алёшу. На Андрее нет лица. Количество кофе и сигарет зашкаливает, усиливая серо-зелёный цвет кожи.

— Прекращай, Андрейка, на сигареты налегать, — журю зятя. — Уже по цвету на Шрека стал похож.

— За Маришку боюсь. Вдруг что не так пойдёт.

— Заканчивай губы закусывать, как девка на выдане, — передёргиваю плечами. — Она не в поле рожает, а в больнице.

Попив кофе и собрав сумку в роддом, возвращаюсь к себе, заехав в магазин. У подъезда вижу машину Макса и его самого с розой и конфетами в руках, подпирающим стену. Виноватые глаза по щенячье сканируют меня, пытаясь прощупать настроение.

— Привет, Даш, — неуверенно мнётся Макс, протягивая подарки и перехватывая сумку с продуктами Первый раз могу поставить Максим и неуверенно рядом. — Я могу подняться?

— Привет. Зачем? — пытаюсь сохранить хладнокровие, беря в куку розу с конфетами. — Мне некогда, Максим. Много дел.

— Поговорить хочу и сумку с помогу донести, — продолжает уговаривать, а взгляд несчастный и просящий.

— Говорить не хочу, а сумку можешь донести до квартиры, — обрываю споры, открывая подъездную дверь

В лифте Максим придвигается вплотную, склоняясь к волосам и делая глубокий вздох. Не могу отодвинуться. Ноги словно онемели, не давая сделать шаг. Всё нутро тянется к этой нежности, к этому телу.

— Я скучаю, любимая, — шепчет Макс. — Не могу без тебя. Вернись, пожалуйста. Я всё сделаю ради тебя. На коленях ползать буду. Землю жрать. Только вернись.

Отрезвляет открывшаяся дверь лифта.

— Нет Макс. Я не готова верить тебе. Уходи, — измученно выдавливая, борясь с желанием прильнуть и не отпускать.

У квартиры беру сумку, захожу в прихожую и закрываю дверь. Слёзы снова прорывают плотину и текут по щекам. Снова боль, врезающаяся в гордость. Стекаю по стенке, напоминающей нашу единственную близость в этой квартире и наблюдая за перекошенным от рыданий лицом в зеркале, напротив.

Утром картина маслом. Максим стоит в ожидании, прислонившись к дверце машины.

— Доброе утро, любимая! Подвезти?

— Доброе утро, Максим. Я на метро, — стараюсь не грубить, но ехать два часа по пробкам не входит в мои планы.

— Хорошо, — на позитиве отвечает Макс. — На метро, так на метро. Я тебя провожу.

Перехватывает мою сумку, перекидывая через плечо и молча идёт рядом. Не разговаривая добираемся до офиса. Молчание абсолютно не напрягает. Сейчас это то что нужно. Прохожу в офис и направляюсь в кабинет к директору. Максим по пятам следует за мной.

— Спасибо. Проводил. Дальше я сама, — поворачиваюсь к нему, забирая сумку.

— А я не с тобой, — усмехается он. — Я к Георгию по делам.

— Придётся подождать, — слегка срываюсь. — Сначала с Георгием я пообщаюсь, — открываю дверь и захожу к в кабинет.

— О, Дашенька, здравствуйте! Очень рад Вас видеть! — приподнимается со стула этот лизоблюд.

— Здравствуйте, Георгий Маркович! О чём Вы хотели поговорить? — без лишних расшаркиваний сажусь в кресло.

— Я, Дашенька, хотел извиниться за лёгкое недопонимание и недоразумение, — замялся мужик. — Надеюсь мы не будем выносить сор из кабинета?

— Не будем, Георгий Маркович, — уверяю его. — Надеюсь таких недопониманий больше не произойдёт?

— Нет! Что Вы Дашенька! Всё будет кристально прозрачным. Никаких недомолвок, Дашенька, — лебезит Георгий, с опаской поглядывая на дверь.

На этой ноте заканчиваем разговор, и я просачиваюсь в основной офис. Визги, вопли, обнимашки. Пока дохожу до своего стола, все щёки в помаде, а платье в чужих волосах. Таня радостно улыбается. Как же я по всем соскучилась. Коллектив подобрался добрый, весёлый, отзывчивый. Стукачей и подхалимов выжили ещё на испытательных сроках.

— Дашка! Как нам тебя не хватало! — восклицает Викуля. — Работы завались!