Полюби меня таким

Прусь в эту грёбанную, холодную Россию знакомится с той, которая разбила красивую картинку моей семьи. Конечно, за двадцать пять лет я привык к тому, что родители не живут вместе и не занимаются моим воспитанием. Вся забота матери заканчивалась на подборе нянек и дорогого, престижного учебного заведения. А отец снабжал нас деньгами и приезжал по праздникам, сначала потрепать по волосам, а потом по мере взросления, постучать по спине.

Но это был мой мир, к которому я привык. Нас не полоскали в прессе, а мамино улыбающееся лицо мелькало только на благотворительных вечерах и крупных тусовках. Теперь, на протяжении последних пяти месяцах, мы не сходим со страниц скандальных газетёнок. Обсасывается каждый цент, доставшийся матери после развода. Отец и здесь остался мужиком. Он не стал спорить и судиться, а просто отдал всё, что запросила мать.

Объявляют посадку в аэропорту Внуково, а у меня от ожидания посасывает под языком. Конечно мне хочется увидеть ведьму, которая приворожила моего папашу.

Встречает меня в аэропорту всё молодое семейство. Новая жена ничего особенного из себя не представляет, моя мама эффектнее. И чего отец в ней нашёл, что отказался от половины имущества? Обычная русская баба. Таких на бывшей родине предков полно ходит. Отец стоит без костылей, опираясь на коляску с моей мелкой сестрой. Надо прочесть ему лекцию о предохранении, а то он так на пол России переженится. Несмотря на это болото, я очень рад, что папа начал ходить.

— Привет сын! — радостно хлопает меня по спине. — Познакомься. Дарья.

— Очень приятно, Дарья, — отзеркаливаю его радость, растягивая губы в широкой улыбке. — Давно хотел с Вами познакомиться.

— И я Джейк, очень рада, — улыбается ведьма, обнимая меня.

Фак! Чуть не дёрнулся от объятий. Меня обнимают только мои цыпочки, и то только с разрешения! А она, долбанная Тереза! Еле сдержал фирменную улыбку на лице! Слава богу долго расшаркиваться не стали и через десять минут выруливаем с территории аэропорта.

— Мы тебе комнату подготовили, — отец поднимает от ребёнка глаза, святящиеся нежностью. На меня он так никогда не смотрел. Может стареет, а может это русский способ воспитания детей, так отличающийся от американского?

— Спасибо, пап. Только я в гостинице поживу, — из вежливости говорю на русском, это-же мой второй родной язык. — Без обид. Но я уже взрослый мальчик.

— Хорошо, сын, — кивает в согласии. — Но обедать к нам поедем.

Подъезжаем к обычному, многоквартирному дому в спальном районе. Я аж охренел! Что такого она сделала с отцом, что он поселился здесь? Стою у машины, дожидаюсь пока достанут коляску и уложат туда хныкающий кулёк. К нам приближается пигалица с красным носом и карапузом в коляске. У них тут все дамочки с колясками ходят?

— Привет мам! Привет Макс! — оставив коляску, подходит ближе и целует ведьму с отцом. Вот ты какая ведьмина дочь?

Делаю шаг по направлению к новообретённой семейке и чувствую, как почва выскальзывает из-под ног. Дёргаю в воздухе руками, заваливаясь назад. Как в замедленной съёмке хватаюсь за пигалицу, заваливаюсь на спину, смотря в охваченные ужасом голубые глаза, и кажется слышу треск расколовшегося арбуза или своей головы. Чёрные точки в глазах, глухой гул в ушах. Приводит в чувство ехидная фраза:

— Блядь! Два косолапых придурка! — и это мать четырёх детей! Жена человека из списка Forbes!

— Милая. Но почему сразу придурки? — встаёт на защиту отец. — Подумаешь, поскользнулись и упали.

— Это другие поскальзываются и падают! — возмущается ведьма. — А вы при падении своими загребущими лапами женскую часть моей семьи прихватываете! Надеюсь, сейчас последствием падения будет только шишка на затылке!

Открываю глаза и тону в светлом, прозрачном небе, окутанном густыми ресницами. Не могу оторвать глаз от фарфоровой кожи с небольшой россыпью веснушек, вдыхаю шоколадный запах волос, скрывающих нас ото всех струящимся водопадом.

— Эй, парень. Ты нормально? Голова цела? — шепчут пухлые губки, обволакивая меня розовым туманом.

— Нет. Но если поцелуешь — полегчает, — шепчу в ответ, зарываясь в волосах и придвигая ближе к своим губам.

— Джейк! Отпусти мою дочь, пока я тебе руки не сломала! — рычит мама моей добычи.

Скрепя зубами разжимаю объятья, кое как поднимаюсь на льду, подтаскивая пигалицу. Нащупываю огромную шишку на затылке, матерясь про себя, и принимаю мудрое решение.

— Пап, ты говорил про комнату для меня. Не хочу в гостиницу, у вас поживу, — и сверкающая, фирменная улыбка, демонстрирующая хорошую генетику в тридцать два белых зуба и обворожительные ямочки на щеках — наш с папой фирменный знак.