Полиграф Полиграфович

В те давние времена человека, подозреваемого в совершении преступления, приводили в эту деревню и заставляли «пройти через Ад». Его ставили на краю болота, объявляли, в чем его обвиняют, и говорили, что если он сможет перебраться через трясину целым и невредимым, то будет считаться невиновным. Затем беднягу побуждали к активности уколами копий, и он пускался «через Ад» – нырял в бурлящий туман сернистых испарений, пробираясь по тропинке, окруженной кипящей грязью. Земля вздрагивала и покачивалась под ногами, вселяя панический ужас даже в самых мужественных. И если подозреваемому удавалось пересечь долину Ада и благополучно добраться до противоположного берега этого жуткого болота, считалось, что он очистился от подозрений, а значит, невиновен.

А откуда же взялась «Геенна огненная»? – спросит просвещенный читатель. Это символическое обозначение ада происходит от долины Хиннои у южных стен старого Иерусалима. Она была местом принесения в жертву детей язычниками Иудеи, которое в начале VII века н. э. было проклято и превращено в свалку мусора и непогребенных трупов. Там постоянно горели огни, чтобы уничтожить гниение скапливающихся нечистот.

Правдоискательство – вековая страсть человечества, поэтому почти в каждой культуре древности существовала практика так называемых ордалий (от англосакс. ordol, лат. ordalium – приговор, суд; в широком смысле – «Божий суд»), тоже основанная на психологических и физиологических реакциях человека. Если судья за недостатком улик не мог прийти к однозначному решению, он принуждал истца и ответчика к специальному испытанию, в полной уверенности, что «Всевышний вмешается и спасет невиновного». Естественно, все это оформлялось соответствующей церемонией…

Испытание лемехом плуга состояло в том, что обвиняемый должен был лизнуть раскаленный докрасна железный лемех. Если он не обжигался, его объявляли невиновным. Арабы заставляли тяжущихся лизнуть раскаленный клинок. В этом испытании не последнюю роль играла психология: если испытуемый чувствовал себя виновным, его слюнные железы не могли функционировать нормально, во рту пересыхало и он обязательно обжигал язык.

Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» упоминает об испытании железом и водой на Руси: тяжущийся, чтобы доказать свою правоту, должен был взять в руки раскаленное железо или вытащить кольцо из кипящей воды. Доказательством невиновности было отсутствие через три дня язвы от ожога. Отголоски тех древних ордалий существуют до сих пор в судах многих стран в виде присяги на Библии и торжественной клятвы говорить «правду и ничего кроме правды».

В древности, а также и позднее у многих народов с общинно-родовым строем «суд Божий» вершился с помощью природных ядов: считалось, что если обвиняемый, приняв яд, умирал, его вина была доказана, если же у него начиналась рвота и он оставался в живых, его признавали невиновным. В Центральной и Западной Африке для этой цели использовали калабарские бобы, содержащие алкалоид, который, между прочим, полностью нейтрализует действие парализующего мышцы яда кураре. Другие народы использовали яды, получаемые из растений и животных, не только для «Божьего суда», но и для исполнения смертного приговора. Наиболее известным случаем является, пожалуй, казнь вольнодумца Сократа, которому в 399 году до н. э. дали выпить яд цикуты. Часто роль палача исполняла кобра.

При испытании ядом зелье одновременно принимали не только все подозреваемые по делу, но и ответственный за это член суда. Для начала яд проверяли на каком-либо домашнем животном, которое неизменно подыхало. Поразителен результат: на невиновных яд не действовал, а вот виновный погибал.

Разгадка этого феномена – в особенностях человеческого организма, в защитных реакциях, которые он выработал за миллионы лет эволюции. Яд принимался в растворе, что значительно снижало его эффективность. В обычном состоянии пищеварительный тракт, термически и химически обрабатывающий попадающие в него вещества, успевал их полностью расщепить без вреда для организма. Но только в обычном состоянии.

Понятно, что испытуемый, не знающий за собой вины, полагающийся на всеведение, справедливость и милосердие Божие, подготовленный к прохождению испытания всеми предварительными ритуальными процедурами, был относительно спокоен или даже положительно возбужден. Преступник же, осознавая свою вину, не находил себе места, его возбуждение достигало неимоверной силы. Говоря современным языком, он пребывал в состоянии сильнейшего тщательно скрываемого стресса.