Полигон. Знаки судьбы

Интересная истории была на танковом стрельбище с поварами. Когда-то сюда на период испытаний, то есть на месяц-полтора, тыловое управление Ленинградского военного округа по запросу полигона присылало повара из какой-нибудь гарнизонной столовой. Ехали они сюда с неохотой. Условия работы тяжёлые, плита на дровах, горячего водоснабжения нет, подсобного рабочего нет и так далее, всё – с минусом. Возможности унести домой какие-то продукты тоже нет. Но в один момент ситуация изменилась. В городе проводилось какоето совещание по вопросам общественного питания. На этом совещании рядом оказались начальник отдела тылового обеспечения военного округа, занимавшийся гарнизонными столовыми, и управляющий трестом, которому подчинялись все рестораны города. Замечу для ясности, что в те времена частных ресторанов не было, как и вообще любых частных предприятий. За разговорами военный начальник пожаловался гражданскому начальнику на ситуацию, которая возникала с поварами в Нясино. Гражданский начальник страшно обрадовался. Оказалось, что у него нет надежного способа наказывать провинившихся поваров ресторанов. И, по взаимной договоренности этих двух начальников, при нашем приезде в Нясино, а испытания там не проводились без участия танкистов, стали присылать провинившихся поваров из городских ресторанов. Хотя кулинарные возможности и набор продуктов были всегда ограничены, но готовили они вкусно.

Правда, один раз чуть не произошел сбой. Мы приехали в Нясино. Повар уже был там. Приходим по расписанию покушать. Повар подаёт нам макароны без какой-либо приправы. Ну, понятно, ещё не успел раскрутить свое кулинарное производство. Но вечером опять макароны. Утром и в обед – тоже макароны. Мы поняли, что тут чтото неладно. До следующего дня в испытаниях был перерыв, и мы, посоветовавшись, решили пойти всем вместе и поговорить с поваром, чтобы выяснить ситуацию. Поговорили по душам и выяснили, что он обиделся на своё руководство, а отыграться решил на нас. Мы ему объяснили свою полную непричастность к его наказанию, и мужик одумался. Дальше всё пошло хорошо, претензий к кормёжке у нас не было.

Самым крупным недостатком пребывания в Нясино было неимоверное обилие комаров. Их было несметное количество. Ещё до моих поездок офицеры полигона перепробовали все средства, которые можно было купить в аптеках и парфюмерных отделах магазинов. Ни одно из них не оказалось хоть мало-мальски эффективным. Нясинские комары просто не обращали на эти средства внимания. Вечером, несмотря на усталость, трудно было заснуть. А утром вся подушка была в кровоподтёках. Наконец, наши кубинские офицеры как раз перед моей очередной поездкой в Нясино отправились в Главное медицинское управление Вооруженных сил. Оказалось, что эффективное средство есть. Но в аптеках оно не продаётся. Если не изменяет память, то оно называется диметилфталат. Маслянистая густая бесцветная жидкость без выраженного запаха. Офицерам из Кубинки выдали бутылку или две и разрешили приезжать перед каждой командировкой. Но предупредили, что действие этого средства длится не более трёх часов. А ночь гораздо длиннее. Но хоть заснуть можно было спокойно. Может возникнуть вопрос, а как же туристы спят ночью в палатке, и комары их не беспокоят. Ответ простой. И мы Галинкой и внуками с этой проблемой в походах не столкнулись. Перед сном обычными средствами выкуриваешь комаров из палатки, залезаешь в нее и закрываешь вход сеткой на молнии. Сколько комаров потом скапливается на сетке снаружи, внуки, наверняка, помнят. А в избах урочища Нясино были щели, доступные для проникновения комаров внутрь даже при закрытых дверях.

Испытания в Нясино обычно продолжались около месяца, но не дольше полутора месяцев. Бани там не было. В жаркий период можно было слегка помыться в речке. Переодеваясь, снятое белье складывали в чемодан. Когда дома Галинка открывала чемодан, все бельё в нем оказывалось пересыпанным дохлыми комарами. По этому факту можно было представить, сколько их в Нясино было живых. Ведь в чемодан они попадали случайно, когда он открывался и закрывался.

В одну из командировок в Нясино с нами были заводчане из Харькова. Тогда я впервые увидел человека, которого комары не трогают вообще. Это был один из харьковчан. Днём, вечером, утром, если было жарко, он ходил раздетым по пояс, и ни один комар на него даже не садился. Наши подозрения, что у него есть какое-то средство, которое он держит в секрете, рассеяли заводские товарищи, которые знали его давно. Они шутили, что “комары его просто не любят”. А мой товарищ по отделу, Д., который занимался стабилизатором плавающего танка, говорил, что он встречал на испытаниях такого же работника Сталинградского завода.