Полярный круг

Оле смотрел на героиню, сочувствовал ей, а мысли его были не здесь. Хорошо бы вот сейчас сидеть рядом с ней… От нее пахло какими-то необычными духами. Эти удивительные брови, странно изгибающиеся вверх, как крылья, и сияние, идущее из самых глубин ее темных зрачков. Интересно бы посмотреть в ее глаза в темноте. Может быть, они светятся так же, как цифры на электронных часах. Оле украдкой глянул на циферблат, и Тутын шепнул:

— Еще далеко до конца.

На сцене любовь как будто налаживалась, недоразумения разрешались… На горизонте музыкальной комедии забрезжил счастливый конец. Но до него героям еще надо было доплыть, предстоял далекий и полный препятствий путь. Однако предчувствие наступающего счастья уже угадывалось даже в звучании музыки, в ее настроении. Надежда… Она бывает сильнее сегодняшних трудных обстоятельств, неурядиц. Луч из будущего, ведущей к цели. Эта мысль пришла к Оле, когда он ожидал свое дитя в районном центре почти десять лет назад…

Какими же словами описать сегодняшнее представление в письме к Наде?

Оле пытался сосредоточиться на действии, разворачивавшемся перед ним на сцене, размышлял о будущем письме, даже сочинял отдельные фразы, а за всем этим была мысль о девушке, сидящей на несколько рядов позади.

Он глянул на часы.

Секундные цифры; неумолимо выскакивали, светясь, одна за другой, и казалось, не было в мире силы, которая могла бы остановить их. А ведь верно: время никто и ничто не может остановить. Есть предположение об изменении течения времени при далеких космических путешествиях, но этого еще никто не испытывал. Пока что время движется беспрерывно, с неодолимой силой. Даже мысленно невозможно представить себе его остановку.

Спектакль кончился.

Занятый размышлениями, Оле упустил самый конец — вершину торжества любви.

Гром аплодисментов как бы продолжал музыку, заполнил зрительный зал от последних рядов до нарисованного на заднике сцены озера с зелеными берегами и плывущими лебедями.

Многие зрители аплодировали стоя. Слышались даже какие-то одобрительные выкрики. А тем временем опустившийся занавес снова поднялся, и исполнители, взявшись за руки, как дети на прогулке, вышли на самый край сцены и принялись кланяться в знак благодарности и признательности. У них были усталые и довольные лица людей, возвратившихся на берег после долгой охоты на моржа.

В глубине сцены возник товарищ Компотов. Рядом с ним мелькнуло загорелое лицо и ослепительно белая рубашка пастуха Ходьяло. Они тащили огромную корзину с цветами.

Поставив ношу на самый краешек сцены, Компотов обратился к артистам:

— Участники областного совещания оленеводов-механизаторов приносят артистам Хабаровского краевого театра музыкальной комедии сердечную благодарность за культурное обслуживание.

Снова прогремели аплодисменты, и только после этого зрители потянулись к выходу.

— Ну, а теперь скажи мне прямо, Оле, как тебе театр? — спросил Тутын, глубоко вдохнув сырой воздух Магадана.

— Мне очень понравилось! — искренне ответил Оле. — Я не ожидал. По телевизору и в кино — совсем другое.

— Да, — задумчиво и важно произнес Тутын, — искусство принадлежит народу. Так сказать, и нам с тобой тоже.

— Это верно, — согласился Оле и запнулся: впереди шла продавщица из универмага «Восход». Она оживленно переговаривалась с подругой и, похоже, давно заметила Оле.

— Гляди, твоя знакомая! — сказал Тутын и, догнав ее, спросил: — Как вам понравился спектакль?

— Ничего, — улыбнулась продавщица.

— А вот моему другу так очень понравился, — продолжал Тутын. — Он в восторге.

— Правда? — продавщица посмотрела прямо в глаза Оле, и будто кто-то спичкой чиркнул у него по сердцу.

— Я в сильном восторге, — сказал Оле, воспользовавшись выражением Тутына.

— Товарищ Оле хочет отметить это ужином в ресторане и будет рад, если вы пойдете с нами, — сказал Тутын.

Оле оставалось только удивляться сообразительности и предприимчивости земляка. Хотя так оно и должно быть: водить вездеход, из ничего лепить машину, способную передвигаться в суровых тундровых условиях, выбивать у разных начальников запасные части — для этого надо быть и сообразительным и предприимчивым.

Продавщица вопросительно посмотрела на подругу.

— Ну, если товарищи приглашают…

Швейцар был на посту. Он с подозрением посмотрел на девушек и строго спросил:

— А вы куда?

— Это наши гости, — солидно сказал Тутын.

Столик оказался довольно далеко от оркестра, и Оле этому обрадовался: по крайней мере потом не будут уши болеть. Продавщица спросила Оле:

— А вам нравится эстрадная музыка?

— Нравится, — ответил Оле. — У нас в селе есть маленький оркестр. На электрогитаре играет Арон Каля, муж моей бывшей жены…

Зачем он это сказал, Оле подумал только потом. Правду говоря, он просто хотел подчеркнуть знакомство с современной эстрадной музыкой, больше ничего. Но продавщица поняла по-другому. Она поинтересовалась:

— Значит, вы разведены?

— Давно, — ответил Оле.

— Я тоже, — вздохнула продавщица и достала сигарету.

Глядя, как она закуривает, Оле подумал: по ее виду совсем не скажешь, что она когда-то была замужем.