Полярный конвой. Пушки острова Наварон

Темень и холодный секущий дождь словно сговорились помешать выполнению задуманного. При спуске Меллори сильно ударился головой о выступ и чуть не потерял сознание, но рук не разжал. Крепко ухватившись за веревку, раскачиваясь на ней, он все время помнил, где его ожидает этот выступ. Приближаясь к нему по дуге, Меллори старался подальше оттолкнуться. Однако это приводило лишь к тому, что он начинал крутиться волчком вокруг своей оси. «Ничего, – думал он. – Даже хорошо: в темноте меня никто не увидит, а ради этого стоит испытать несколько неприятных минут». Когда он ударился о выступ, открылась рана – памятный след встречи с Турцигом. Кровь заливала глаза, смешивалась с дождем.

Но беспокоила не рана, не кровь, мешающая смотреть вперед. Веревка! Только она сейчас имела значение.

«На месте ли вторая веревка? Не случилось ли что с

Кейси Брауном? Не пришлось ли ему покинуть дом до того, как была укреплена вторая веревка? Если так, то не будет никакой возможности преодолеть сорок футов пространства между пещерой и домом. Тогда и делать здесь нечего. .

Веревка обязательно должна быть там!»

Но если она на месте, то почему же Меллори не может ее поймать? Почему он не может ее отыскать, хотя сделал целых три попытки? Трижды, отклонившись до предела вправо, он пытался нашарить ее бамбуковым шестом. Но слышал только противный скрежет шеста по голому камню. В четвертый раз, вытянув руки вперед до предела, он неожиданно почувствовал, что поймал веревку! Мгновенно дернул шест на себя и схватил ее раньше, чем полетел назад. Все.. Он торопливо задергал сигнальную бечеву и попытался остановиться, цепляясь за выступы скалы руками и ногами. . Через две минуты он был снова рядом с

Миллером.

Подъем по мокрой и скользкой шестидесятифутовой веревке не прошел для него даром. Ничего не видя перед собой, еле передвигаясь от усталости, он пробрался в отверстие пещеры и рухнул на землю, беспомощно хватая ртом воздух.

Миллер молча наклонился над ним, снял с его ног двойную петлю троса, развязал узел, скоренько привязал его к веревке Брауна, дернул за нее и увидел, как обе веревки исчезают в темноте.

Вскоре перетащили тяжелую батарею. Сначала Браун спускал батарею вниз, потом ее втаскивали наверх Меллори и Миллер. Затем с чрезвычайной осторожностью они перетащили брезентовый мешок с капсюлями, детонаторами и взрывчаткой. Положили его на каменный пол рядом с батареей.

Внезапно стало тихо – тяжелые удары кувалды по стальной двери прекратились. В этой тишине было нечто угрожающее и тревожное. Молчание таило в себе большую угрозу, чем удары кувалды, которой немцы пытались взломать стальную дверь. Может быть, дверь поддалась?

Может быть, замок сломан и немцы ожидают их во мраке туннеля с автоматами наизготовку? Тогда автоматные очереди в секунду пресекут их жизни. Но времени на колебания не оставалось. Ждать они не могли ни минуты.

Остановиться и взвесить все «за» и «против»? Нет! Время осторожности прошло. Умрут они или выживут – значения это теперь не имело никакого.

Держа возле пояса свой сорокапятидюймовый кольт, Меллори перебрался через ограждение и, мягко ступая, миновал проход между гигантскими орудиями. Миллер слышал, как звякнул фонарь о железо где-то в глубине каземата. Вокруг никого. Верхняя дверь все еще цела. Меллори мигом взлетел по лестнице, остановился на самом верху и вслушался. Ему показалось, что он различает приглушенный гомон и шипящий звук по ту сторону тяжелой двери. Он наклонился вперед, чтобы получше слышать, оперся ладонью о стальную обшивку, хотел приложить к двери ухо, но с приглушенным стоном отпрянул назад. Руку пронзила боль: чуть выше замка дверь раскалилась почти докрасна. Меллори спрыгнул на бетонный пол в тот момент, когда подошел спотыкающийся под тяжестью аккумулятора Миллер.

— Дверь горяча как огонь! Они ее наверняка режут...

— Что-нибудь слышно? – прервал Миллер.

— Что-то вроде шипения...

— Кислородно-ацетиленовая горелка, – коротко бросил

Миллер. – Они хотят вырезать замок. На это потребуется время. Дверь-то из брони.

— Почему же они не взорвут ее? Гелигнитом, или чем там вы в таких случаях взрываете?

— Даже и не думайте! – торопливо ответил Миллер. –

Даже и не говорите об этом, начальник! Детонация – хитрая штука. Имеются достаточные основания предполагать, что в подобном случае здесь все взлетит на воздух. Помогите-ка мне справиться вот с этим, начальник.

Через секунду Дасти Миллер погрузился в свою стихию. Он забыл об опасности, не вспоминал о ненавистной скале, с которой еще предстояло спуститься.. Вся его работа заняла четыре минуты. Всего четыре минуты от начала до конца! Ради этих четырех минут они проделали все трудное путешествие. Ради них они преодолевали все препятствия.