Поляков

Но не надо думать, что сотни приезжавших в СССР специалистов видели страну и завод исключительно в розовом свете. В одном из сборников серии «Неизвестный АВТОВАЗ» напечатаны фрагменты книги итальянского священника, прожившего в Тольятти три с половиной года. Дон Галассо Андреолли в декабре 1991 года издал книгу «Cappellano con la FIAT a Togliattigrad». На русском языке она не издавалась, но единственный вариант перевода, сделанный неизвестным переводчиком, очень примечателен: «Журнал «Эпоха» в статье специального корреспондента, побывавшего в Тольятти, чтобы показать со всей очевидностью небрежность и потери, которые появляются в государственной экономике, воспроизводил такой эпизод. Рабочий, обслуживающий станок, у которого была утечка масла, вместо того чтобы устранить неисправность, добавлял ежедневно по 40 кг масла или такое количество, сколько вытекало из-за поломки. Фактически только когда станки почти встали и поставили под угрозу производство, были предприняты необходимые меры. «Если не изменится система, — говорил один инженер ФИАТа, — советская промышленность даст «Fortfait» (видимо, имеется в виду forfeit — расплата. — В. Б.). Этого не случалось на ВАЗе, где работал отдел контроля, но на советских заводах это была катастрофа. Я видел драгоценные материалы, оставленные под открытым небом, и никто не позаботился о том, чтобы убрать их в укрытие. Я видел в одном из корпусов окна с рамами без стекла. Гусеничный транспорт проходил по свежему асфальту «без башмаков», разрушая уличное покрытие. И изделия, поступающие с заводов с высоким техническим уровнем — часы, фотоаппараты, кинокамеры и т. д., — были почти всегда с каким-нибудь браком. Партия тракторов, новеньких, с иголочки, была полностью забракована и поставлена на складе из-за невозможности использования. Я отметил отсутствие простейшего инвентаря и принадлежностей первой необходимости типа тележек, поскольку для транспортировки материала использовались ящики, устанавливаемые на носилки. Только мётлы дворников имели ручки, а веники домашнего назначения имели ручку длиной в несколько сантиметров, таким образом, женщины подметали, нагнувшись над полом. Не смейтесь, я говорю правду»^{81}.

Правда, случаи с подвозом деталей на самолётах были нередким делом, большое количество электрооборудования из стран СЭВ приходило неритмично, и, пока поставки не наладились, Поляков со своим сотрудником Ильичёвым часто сами тряслись в грузовых Ан-24, набитых ящиками для главного конвейера. Сам Поляков сидел на ящике с деталями, вместо того чтобы покоиться в комфортабельном кресле регулярного рейса, и очень сердился, по словам Ильичёва, если загрузка была неполной.

Многие по-настоящему начинали понимать масштаб В. Н. Полякова именно за границей. Александр Григорьевич Зибарев рассказывал: «В конце 1967 года командировка в Турин, где Поляков и Башинджагян часто собирали нас. Шли переговоры, и тоже приходилось докладывать. Но не думаю, что он тогда как-то отметил меня в этой массе специалистов, собравшихся со всей страны. Каждая встреча ложилась в память, в характер: я был ещё совсем незрелым руководителем, но очень хотел соответствовать моменту, делу. Никогда не скрывал и не скрываю: кроме того, что я чрезвычайно заинтересованно списывал всё с Виктора Николаевича и его приближённых, я его боялся. Если кто-нибудь будет рассказывать вам, что он вообще по плечу хлопал Полякова, я буду восхищён наивной фантазией этого человека. Потому что такого не было ни у кого абсолютно. И когда, бывало, позвонит его секретарь: «Через двадцать минут у вас в центре запчастей будет Виктор Николаевич», — невольно охватывал глубокий внутренний трепет»^{82}.

Через несколько лет Каданников вернётся из длительной (почти два с половиной года) командировки в Италию на прессовое производство, а потом стремительно станет его директором. Он рассказывал об этом так: «В. М. Ушаков часто болел, и на утренней селекторной за руководителя прессового производства обычно я докладывал. Вот после такого доклада Поляков и позвонил мне:

— Валерий Михайлович попросил перевести его на другую работу. Вы давайте беритесь за производство директором.

— Виктор Николаевич, вроде как-то…

— А что нам с вами обсуждать? Мы давно друг друга знаем.

Трубку положил, и всё.

А через несколько дней проходила суженная дирекция, на которой я, уже по приказу, был в качестве директора производства. И очень тот вечер запомнил.

В повестке дня стоял вопрос о противопожарной безопасности с докладом заместителя генерального по режиму Алексеева, с которым мы встретились накануне у нас в корпусе при очень любопытных обстоятельствах.

— У вас что, и подвал есть?

— Да, мощное, огромное сооружение.

— Посмотреть его можно?

— Разумеется. Я вызову сейчас помощника, он вас проводит и всё покажет.

И вот Алексеев докладывает на суженной, что с противопожарными делами в прессовом производстве, и особенно в подвалах, просто беда и т. д. и т. п.