Поляков

Ольгерт Гируцкий рассказывал и иную историю, о работе с новыми автомобилями: «Однажды комиссия проверяла образец автомобиля «Москвич-2141». Поляков сел за руль, он всегда сам ездил на проверяемых машинах — все машины он пропускал через себя, — и начал нарезать круги. Потом направляется прямо к толпе, в которой стоят проверяющие, инженеры и разработчики.

Я спрашиваю главного конструктора машины: «Ты тормоза-то проверил?» А тот отвечает: «Проверил, но давай на всякий случай отойдём в сторонку…»

Это мне говорит главный конструктор машины, понимаете! А Поляков несётся прямо в эту толпу — а потом метров за сто, оценивая расстояние, тормозит. Вот, не дай бог, тормоза-то не сработали бы — там люди как горох бы посыпались! Но это больше я рассказываю как анекдот…»

Говорили также, как на одном из столичных партийных мероприятий перед В. Н. Поляковым произнёс речь первый секретарь Московского областного комитета партии Конотоп. Он резко, но довольно поверхностно стал ругать работу завода в Ликино, общие показатели ЛиАЗа, и что важно — принялся советовать. Полякову тогда удалось избежать «ура-патриотического» решения, которое могло бы навредить делу, и он принял к исполнению только наказ исправить недостатки.

В свободное время, отведённое делегатам партийного съезда для культурной программы, он поехал на автобусный завод, а потом несколько недель курировал исправление недостатков. Однако потом сожалел, что меры были приняты не те — косметические, не рациональные, повторяя: «Рекомендации дали — все довольны. Однако шапками это болото не закидаешь. А гать мостить, да ещё без средств и поддержки, ох как трудно».

Какая уж тут культурная программа — дело всегда важнее.

Между тем быт министра оставался прост и неприхотлив. Однажды, как часто это бывало, Поляков задержался в министерстве до позднего вечера.

Жена позвонила ему на работу (секретари уже ушли, и трубку взял ночной дежурный).

— Что вы там делаете?

— Как что? Таблетками питаемся, — был ответ.

Действительно, Поляков ел таблетки горстями. Понятно, что это были лекарства и витамины лучшего качества — Четвёртое управление Минздрава (термин сейчас потерянный, а тогда символ лучшей медицины, структура, обслуживавшая руководство страны) дело своё знало и вряд ли стало бы выписывать министру посредственные лекарства.

Итак, он ещё утром забирал свои сосудорасширяющие, кроворазжижающие, что-то для сосудов головного мозга, какие-то витамины… Но это ещё одно свидетельство работы на износ.

Однако именно это многие называют ошибкой: не министр должен заниматься десятичасовыми совещаниями. Да, за счёт своей огромной работоспособности он успевал всё. Но какой он бы имел успех, если бы не был обременён производственными мелочами, если бы сосредоточивался только на стратегических проблемах!..

Как пример, Ольгерт Гируцкий рассказал такую, почти анекдотичную, историю.

Однажды, в середине семидесятых, выяснилось, что огромные правительственные автомобили высшего класса начали оставлять под собой на кремлёвском асфальте и брусчатке безобразные масляные пятна. Дошло дело до того, что комендант Кремля пообещал высаживать министров у Боровицких ворот, чтобы их автомобили не портили вид из окон ещё более высокого руководства. И вот на заседании правительства Полякова начинали упрекать коллеги, и довольно резко:

— Ты что? Не можешь машину нормальную сделать? Как не стыдно! — Ну и тому подобное далее.

Заведующему лабораторией гидромеханической передачи позвонили домой в полночь:

— Вы сегодня выезжаете в Горький.

К утру они с коллегой приехали в Горький, на автозавод, умылись в гостинице и тут же отправились в лаборатории завода. Документация вся была в порядке, и, в недоумении пожав плечами, командированные и хозяева пошли на испытательный стенд. Обычно тогда для проверки брали белый лист бумаги, подставляли к детали, и если на него попадала хоть капля масла, то её сразу было видно.

Инженеры взяли с собой лист ватмана и увидели, что вся коробка окутана масляным облаком — какие там капли, масло было везде! Какой там Кремль! Какие пятна на кремлёвской брусчатке — нужно было принимать кардинальные меры.

Оказалось, что вопрос был прост — на коробке стояло в качестве уплотнителя резиновое кольцо, которое деформируется и не даёт возможности маслу вырваться наружу. И вокруг этого кольца был облой, оставшийся от литья. Его большими стальными ножницами отрезала женщина лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Она плохо видела, но, несмотря на дефект зрения, всё равно работала без очков, в результате отхватывая от рабочей части кольца большой шмат резины.

В половине одиннадцатого они позвонили в Москву. К вечеру несчастную женщину убрали с этого места, и всё наладилось. Причём инженеры умудрились ещё и починить все подтекающие маслом машины из кремлёвского гаража (тогда он обозначался для пущей секретности смешной аббревиатурой ГОН — Гараж особого назначения).