Полет цикады

Тяжелый вздох показал, что беспокоилась Королева вовсе не о бесплодных парах. Её угнетало что-то другое. Но Анна понимала, о чем она говорила. Подразумевалось, что страсть танцующих вызовет в Наири жажду соития, и она выберет если не одного из мужчин, то кого-то из сопровождающих, и прана щедрым потоком польется на склоненные головы... Но что ответить, Анна не знала. Менять себя, ломать, переделывать под местные нравы полностью она не желала.

И Кхемара замолчала, так и не рассказав, почему задержала Наири.

За пределами королевского сада солнце продолжало выжигать все живое. В этот час прохожих на улицах почти не осталось, а торговцы нехотя выходили из-под навесов, чтобы отдать Наири положенные поклоны. Сама она едва смотрела по сторонам: от духоты не спасал ни зонт, ни опахало. Глядя на неё Эйр и Тайкан подгоняли носильщиков, заставляя их перейти на бег.

— Перестаньте, - попросила Анна. — Им и так нелегко.

— Госпожа, вам нехорошо. Нужно как можно скорее вернуться в Белый Храм. Быстрее!

Анна смотрела на покрытые потом спины. Тяжелое дыхание инкубов заглушала музыка, но и служанки едва успевали за носилками.

— Я сказала — хватит! Эйр, если ты не прекратишь, я пойду пешком! Тайкан, тебя это тоже касается!

Оба тут же замолчали.

Белых Храм встретил прохладой. Даже плиты двора казались покрытыми инеем. Анна недовольно огляделась:

— Магам что, больше заняться нечем?

— Вы устали, госпожа, — осмелился подойти ближе инициатор освежающего колдовства. — Жара действует на вас не самым лучшим образм.

— Хочешь сказать, я становлюсь страшной и тупой? — хмыкнула Анна.

Маг тут же повалился носом в те самые плиты, из-за которых и возник спор. Анна хмыкнула и просто прошла мимо.

Холодный душ принес облегчение. Шелк подушек сулил отдых. Анна растянулась на возвышении в спальне, ловя напоенный ароматом сада сквозняк.

— Не простынешь? — Эйр опустился рядом.

Анна лениво приоткрыла глаза:

— У тебя дел нет?

— Наири — самое важное мое дело...

Его поцелуй пах ветром. Анна нехотя отстранилась:

— Я устала. А мне еще в больницу.

Эйр не стал спорить. Придвинул поближе к Анне чашку с размолотым льдом, политым манговым сиропом и вышел. Анна откинулась на подушки не зная, благодарна ли она ему, или разочарована: с того момента, как рораг принес клятву верности, он никогда не спорил. Ну, почти никогда. Но вот в такие моменты полного послушания хотелось запустить в него чем-то тяжелым.

Вернулся рораг только через полчаса, когда принесли обед — Наири привыкла делить трапезу с ним, а значит, не явиться было невозможно. Это взбесило Анну еще больше:

— Я хочу побыть одна!

Придвоные дамы, накрыв на стол, тихо удалились. Рораги тоже не стали задерживаться. И только Эйр замялся возле двери. Анна ждала, прикрыв глаза. Но и он вышел, только зазвенели цепочки золотой занавески, когда он рукой отвел их с дороги.

Есть сразу расхотелось. Анна отодвинула столик и уткнулась в подушку. Слезы сами брызнули из глаз, как она не сдерживалась. Но с губ не сорвалось ни звука: если там, за ажурной дверью заподозрят, что Наири расстроена... о последствиях думать не хотелось. Но перед глазами всплыли бурые столбы под палящим солнцем пустыни. С такого она сняла Тайкана. На такой отправятся её прислуга, если не угодит... И рораги тоже. Все до одного. И даже те парни из гарема.

При воспоминании о мужчинах, запертых в роскошных покоях в самом сердце Белого Храма, слезы высохли сами собой. Наложниках заботились, поили-кормили, холили, лелеяли... Но сами они жили одной мыслью: мечтой о визите Наири. А она... Анна попыталась вспомнить, когда она в последний раз проходила в глухие ворота гарема. Получалось, больше года назад. А может... раз уж Эйр вел себя как самый послушный в мире рораг...

— Бред! — одернула Анна саму себя. — Он просто выполняет мои желания. А ты, милая, — зеркало отразило чуть припухшие от слез глаза, — совсем обнаглела! Гарем тебе подавай! С одним мужиком разберись сначала. И возьми себя в руки! Сама придумала, сама обиделась, цаца такая. Марш обедать — и за работу!

Ела в одиночестве, приходя в себя. Анна понимала, откуда эта вспышка капризов — танец в Храме Неба не оставил её равнодушной, а разрядки не последовало. Так сама виновата! Эйр прямо там был готов...

Отогнав непристойные мысли, Анна поднялась с подушек:

— Одеваться! Я еду в больницу!

Фрейлины засуетились.

Для визитов в больницу, свое детище, свою страсть и увлечение, позволяющее не забыть, что она все же человек, Анне удалось отвоевать наряд, не похожий на одежды куртизанки.

Белое платье, напоминающее столу, опоясали золотым поясом. Каждую пластину украшал большой сапфир в окружении мелких бриллиантов, так что при малейшем движении вся эта роскошь начинала сверкать и переливаться, ловя малейшие лучи света.