Полет тапка над Зулкибаром

Открыла глаза. Оказывается, и правда лежу я, а Терин сидит уже и голова моя у него на коленях. Удобненько… было бы, если бы остальное тело на полу холодном не валялось.

— Дусенька, нельзя так, — ласково говорит маг и по голове меня гладит.

Ой, как это гладит? Это как это? Он что уже руками шевелить может?

— Это как это? — спросила я и села. Нечего мне на его коленках лежать, обойдется без радости такой.

— Ты, Дуся, перестаралась слегка, чуть всю силу свою не израсходовала на меня. Так ни в коем случае делать нельзя. Ты могла погибнуть, глупая женщина.

— Ты не обзывайся мне тут. Между прочим, для тебя старалась.

— Я попросил всего лишь ускорить сращивание костей, а не сращивать их. Ты меня почти полностью излечила, хорошо, что сознание вовремя потеряла.

— Так ты, получается, здоров теперь?

— Не совсем. Колдовать не смогу пока, но большую часть переломов и трещин ты мне срастила.

— Колдовать совсем-совсем не сможешь?

— Не уверен. Может быть, иллюзию создать получится, чтобы стражники видели меня больным и покалеченным.

— Давай я отдохну немножко и до конца лечение доведу, — предложила я.

— Дуся, тебе теперь отдыхать не немножко надо, а много. Ты почти весь свой резерв исчерпала. Это глупо.

— Слушай, я тебе сейчас как дам в ухо и обратно все твои руки переломаю. Мог хотя бы спасибо сказать, срака ты неблагодарная!

— Спасибо, Дульсинея, и шла бы ты отсюда. На это у тебя сил хватит. Я вижу, руна молчания слабенькая, скоро ее действие закончится. И бутылку пустую забрать не забудь.

— Вот тебе и спасибо, — проворчала я, — тварь ты неблагодарная, Терин, я тебя теперь три часа любить не буду.

Я уже хотела исчезнуть, но тут он тихо так позвал:

— Дуся.

— Ну что тебе еще?

— Дульсинея, я не переживу, если Вы меня целых три часа любить не будете.

Говорит все так же тихо и на меня не смотрит…и, вот же задница! Пытается из себя строить, не знаю кого и опять выкает мне.

— Дурак ты, Терин, — проворчала я и исчезла.

Тоже мне, не переживет он. Зато я очень даже переживу и без его благодарности. И любить не буду… ближайшие три часа. У меня на это время как раз намечено ответственное мероприятие — тапок бриллиантами украшать.

Пришла я в свои покои, на всякий случай позвала Василия и получила в ответ тишину. Ну да, с тех пор как Терина победили, я кота своего не видела. То есть не совсем моего, но это неважно. Привыкла я к нему, а теперь вот гадай — куда сгинул после того как путь в подвал нам с Вальдором указал? Где его искать? Может быть, женишка своего попросить, пусть отряд соберет и бросит на поиски моего любимого зверика?

Ну и вот сижу я, значит, в своих покоях на диванчике, вооруженная иголкой с ниткой и занимаюсь украшательством тапка волшебного. А ничего так получается. Тапок сам по себе неказистый, обычный такой мужской тапок, каких на любом рынке пруд пруди — черный кожаный и возмутительно здоровенный, даже для сорок пятого размера, ну это типа "большемерки", как добрые тети продавцы говорить любят. Я красивенько так из бриллиантовых бусинок букву "Д" выложила, а что, ничего получается. Только бледновато. Эх, жаль, я еще и цветных камушков не прихватила. Вот, надо было александритов набрать, чтобы тапок с кулончиком моим гармонично сочетался.

В общем, закончила я, полюбовалась делом рук своих, пришла к выводу, что искусница я знатная, ну подумаешь, буковка корявая какая-то получилась, зато бриллиантовая. Да у меня этот тапок дома с руками бы оторвали… и с головой тоже…

Вдруг дверь в мои покои без стука открылась. Я, не отрывая влюбленного взгляда с украшенного тапка, проворчала:

— Валь, ты вообще что ли с дуба рухнул? Тебя папа стучаться не учил? А если бы я тут голая бегала?

Ответом мне было вежливое покашливание. Ну, вот зуб даю, это не Вальдор! Тот бы покашливать не стал, гадость какую-нибудь ответил бы типа "если бы ты тут голая бегала, я бы от ужаса помер", ну да он такой, принц не мой без коня белого.

Повернулась я и прямо-таки залюбовалась этой вечно цветущей красной мордой старого педофила Дукуса.

— Добрый вечер, господин маг, — самым вежливым образом поздоровалась я. — Вы комнатой не ошиблись? Пажи на втором этаже в соседнем с фрейлинами крыле квартируются. Здесь — на четвертом, только королевская семья обитает.

— А я к Вам, Дульсинея, — радостно так ответил мне Дукус и по-хозяйски расположился в одном из кресел.

— Я была бы Вам рада, Дукус, но только мне сейчас некогда, я тут вот рукоделием занимаюсь, — скромненько отвечала я и, все так же скромненько тапок подальше с его глаз заныкала.

Терин говорил, что если маг не захочет, то никто не увидит, что является его магическим предметом, даже более сильный маг не увидит. Это нам — предметникам, как бы поблажка такая магическая, а то ведь, если каждый гад будет знать, в чем предметник свою силу концентрирует, то и обезвредить каждый дурак предметника сможет. Украсть вещичку — оно ведь дело не хитрое. Но я все равно на всякий случай тапок с глаз Дукуса убрала, я же неопытный маг, вдруг я недостаточно сильно хочу, чтобы Дукус не видел, а он возьмет и увидит?