Полет Стрижа

— Тварь… я его… нет… — Стриж захлебывался слезами, горем, ненавистью. — Я его… не знаю как, но он у меня… за все…

Он долго неподвижно сидел на кровати, держа голову Ольги у себя на коленях. Слезы кончились, а горе словно застыло внутри вековым льдом. Он вспоминал ее в недолгие, как теперь оказалось, мгновения счастья.

Улыбку, быструю, словно ветер, походку, голос. Стриж вглядывался в Ольгино лицо, словно хотел запомнить и оставить его в памяти своей навсегда. Он осторожно закрыл ее глаза, поцеловал в губы. Погладил еще раз волосы. Невольно вспомнил те строчки: "Твоих волос осенний дым…" Растаяло его счастье, как тот самый дым.

— Прости, Оля! — На глаза его снова набежала слеза, он отвернулся и с перекошенным ненавистью лицом шагнул за порог.

27

Ольгу убил сам Бачун. Два ухмыляющихся жлоба, схватив хозяйку дома за руки, растянули ее так, что она не могла шевельнуться. Он подошел и сжал ее груди. И вот тут Ольга внезапно плюнула в его паскудное лицо.

Озверев, скорее не от этого, а от того, что как ни распалял он себя, ничего мужского не шевельнулось в нем,

Бачун выхватил нож и дважды ударил Ольгу в сердце. «Кентавры» разжали руки, и она качнулась сначала назад, но потом наклонилась и упала лицом вниз на кровать.

— Ты что, Бачун, совсем сдурел? — неодобряюще хмыкнул один из «кентавров». — Бабу-то за что? В крайнем случае, нам бы отдал, хоть побаловались.

— Да иди ты!.. Здесь оба останетесь, ждать его будете.

На улице на него снова набросился Шарик. Бачун выхватил у одного из своих громил пистолет с глушителем и выстрелил в собаку.

— Убери! — сквозь зубы бросил он жлобу, отдавая назад пистолет. Тот подхватил легкое собачье тельце и небрежно бросил в огород.

Узнав, что Ольга мертва, Мурай наконец-то окончательно решил сбежать. Если раньше он еще колебался, то теперь оставаться в городе, рядом с яростью Стрижа, было совсем страшно.

— В общем так. Я поехал в Красное, подлечиться, где-нибудь на месяц…

Бачун удивленно вытаращил глаза — уезжать сейчас, когда все на ходу, зачем?

— А ты жди Стрижа, — продолжил инструктаж хозяин. — Все равно он сюда придет, я его знаю, очень хорошо знаю.

Он подошел к окну, выглянул во двор. «Мерседеса» все не было.

— Где эти два придурка?! — Мурай не мог сидеть, мотался по комнате, поминутно подходя к окну. Наконец показался «мерседес». Он кинулся вниз по лестнице, выскочил чуть не бегом во двор и сразу с руганью накинулся на холуев. Рык по праву сильного, звавший Мурая не как все «хозяин», а просто по имени, удивленно развел руками:

— Да ты чего, Сань? К моей на работу заехали, сказали, к своему начальству съездил, за бензином сгоняли.

Представляешь, девяносто третий еле нашли, только на одной заправке был.

— Ладно, поехали! — Мурай нетерпеливо обернулся к рыжему, грузившему чемоданы в багажник.

Дождавшись, когда Семка сядет за руль, буркнул Бачуну:

— Если что, позвонишь, — и, не прощаясь, захлопнул дверь.

Глядя вслед машине хозяина, Бачун наконец-то понял: "А ведь он бежит!"

… Белоснежный «мерседес», мягко проскользнув в открытые ворота, свернул на улицу, что вела к выезду из города. Семенов, наблюдавший за домом Мурая в бинокль, с досадой выругался. Сидевший рядом в обнимку с телекамерой вездесущий Валера удивленно глянул на шефа.

— Чего это ты?

— Смывается, падла!

В кармане послышался звук зуммера.

— Первый слушает.

— Где Мурай? — Семенов узнал голос Стрижа.

— Что-нибудь случилось? — встревожился Семенов.

— Они убили Ольгу. Где он? — снова повторил Толян.

Семенов облизал внезапно пересохшие губы, зачем-то глянул на оператора. На чаше весов были жизнь

Стрижа и его, старшего лейтенанта Семенова, карьера.

— Он… у себя, он здесь.

Комитетчик выключил передатчик, на душе было погано. Вспомнились почему-то пронзительно-голубые глаза Стрижа во время их первого разговора. Чтобы отвлечься, щелкнул переключателем, спросил в микрофон:

— Пятый, у вас все нормально?

— Так точно, товарищ старший лейтенант, ждем-с! — донесся из динамика веселый голос.

— Будьте готовы, уже скоро.

Покончив с этим, он обратился к оператору:

— Валера, хватит курить, давай, начинай.

Валера подхватил тяжелую телекамеру и направил ее вниз, на площадь перед домом Мурая.

28

Не доезжая с полкилометра до дома Мурая, Стриж остановил мотоцикл и обратился к Илье:

— Слазь.

— Толян, я с тобой.

— Слазь, кому говорю!

— Толян!

— Быстро!!

Илья нехотя слез, снял шлем.

— Давай, что у тебя есть.

Илья отдал свой любимый «узи», вытащил из кармана «макаров».

— Там, в «узи», шесть патронов осталось, в пистолете три.

— Ладно.

У Стрижа на шее болтался АКМ с откидным десантным прикладом.

— На вот, — он вытащил из кармана и отдал Илье все деньги, что были при нем. — Там, у Ольги, во дворе, под крышей конуры еще есть. Отдай Витькиной матери, ей Олину дочь воспитывать. И из того чемодана положи ей на книжку, побольше.

— Хорошо, Толь, все сделаю.

Илья стоял на дороге, смотрел вслед, и ощущение бессилия сдавливало горло все большей и большей тоской.