Полет Стрижа

— А может, знаешь? — и, притянув к себе, попытался обнять. Ольга резко стряхнула с себя его руки, толкнула в грудь и отскочила в угол.

— Ах так! Ты что, сучка, думаешь, так просто уйдешь от меня?

Он попытался зажать ее в углу, но она неожиданно оказалась сильной, чего он никак не ожидал. Да и Бачун, в жизни не поднимавший ничего тяжелее ложки, был отнюдь не атлет. Он попробовал задрать ей халат, но

Ольга, развернувшись, влепила ему такую звонкую пощечину, что крысенок отлетел в другой угол небольшой комнатки.

— Ну ты об этом пожалеешь! Эй, двое сюда! Взять ее!

26

Стриж наконец-то возвращался домой. Затянувшийся рейд они закончили на турбазе, в семи километрах от города. Эту старенькую турбазу Мурай приспособил как стоянку для своих катеров. Он построил вместительный эллинг, где и отстаивал днем мураевский флот. Во время рейда не обошлось и без накладок.

Один из сторожей турбазы залег в кустах, и его никто не заметил. Тот поднял стрельбу, когда они уже отходили, и эллинг с тремя оставшимися катерами пылал. Андрей выстрелил навскидку, по вспышке, и с первой пули навек успокоил смельчака. Но и пуля «кентавра» зацепила руку Ильи. Пришлось ехать в ближайшую деревню, благо врач в ней приходился Илье родственником.

Доктор оказался интересным мужиком, этаким закрестьянившимся интеллигентом, здоровым и добродушным, как медведь. После перевязки они засиделись в гостях у гостеприимного хозяина, говорили за жизнь, спорили горячо и отчаянно. Выпили два самовара крепкого чая, доктор предлагал кое-что покрепче, но

Стриж принципиально не пил ничего, крепче лимонада. Попробовал по молодости, понял, что под хмелем теряет над собой контроль, и завязал навсегда. Остальные, глядя на него, отказались тоже.

Выехали из деревни поутру, но у одного из мотоциклов кончился бензин, да и у второго было в баке на донышке. Свернули к ближайшей заправке, нужного бензина там не оказалось, пришлось пилить дальше, до следующей.

На окраине высадили Андрея, свернул к себе домой Серега. Анатолий вел мотоцикл, Илья сидел сзади.

Навстречу им попался белый лимузин, сердце у Стрижа радостно забилось, он стал лихорадочно выдирать из кармана пистолет, но с разочарованием увидел, что на заднем сиденье помещался не Мурай, а какой-то здоровый мужик.

Проезжая мимо дома Ольги, Стриж бросил взгляд на затянутые плотными шторами окна и, уже поворачивая голову, машинально заметил что-то желтое с красным за редким штакетником огорода. Проехав еще метров десять, он резко дал по тормозам. Мотоцикл занесло.

— Ты чего, Толян?! — Илья, не ожидавший такого выкрутаса, чуть не упал.

— Держи руль! — крикнул ему Стриж и, содрав шлем, бросил его Илье. В огороде, на черной некопаной земле желтой кучкой лежал Шарик. Хозяйку свою он защищал до конца, и только пуля остановила его преданное собачье сердце. Стриж перепрыгнул невысокий забор и, пригибаясь, чтобы не быть замеченным из окон, подбежал к крыльцу. Осторожно поднялся, прислушался, затаив дыхание, мягко рванул дверь. Его еще не ждали: кто-то звякнул железным, кто-то шикнул сквозь зубы, скрипнула половица. "В детской!" — понял Стриж и шагнул на цыпочках к этой двери. Стоя рядом с открытым проемом двери, он услышал чье-то тяжелое дыхание и запах, острый для него, некурящего, тяжелый запах табака. Тогда уже смело он шагнул вперед, не глядя сунул руку с пистолетом за угол и выстрелил: раз, другой, третий. Кто-то упал, раздался стон. Тогда Стриж, выставив пистолет перед собой, резко выпрыгнул вперед, в комнату.

Один из «кентавров» был мертв — первая же пуля Стрижа попала прямо в сердце. Второй получил свою в плечо и теперь силился подхватить левой рукой упавший пистолет. Ему это удалось, он поднял голову, и

Стриж влепил ему пулю как раз между глаз. Закончив с этими двумя, он осторожно проскользнул в столовую — никого, затем так же на цыпочках в спальню.

Вот здесь он и увидел Ольгу. Сначала не поверил своим глазам — просто не думал, что она может быть дома.

Потом вспомнил — она же с ночной. Ольга лежала поперек кровати лицом вниз. На ней был тот самый ситцевый цветастый халатик, распущенные волосы рассыпались по плечам. Она словно отдыхала. И только поза была неудобная и неестественная. Выронив пистолет и чувствуя, как холодеет все внутри, Стриж шагнул к ней.

Он взял ее за плечи, перевернул. Она была еще теплой, мягкой, серые глаза открыты, а на лице скорее удивление, чем боль и ужас. Перина впитала в себя всю кровь, только ситцевый халатик впереди был одного алого цвета.

— Оля! Оля! — он закричал скривившимся от горя ртом, слезы хлынули рекой. Стриж все гладил ее волосы, целовал мягкие, еще теплые губы и словно умирал сам в нестерпимой душевной боли. Затуманенными глазами он вглядывался в это родное лицо и никак не мог поверить, что все кончено, ее нет. Он проклинал себя за то, что втянул ее в свои дела, и все гладил и гладил ее волосы цвета осени. Ну как же так, как он не уберег свою любимую женщину. Опять не смог уберечь.

В конце коридора раздались чьи-то шаги — на пороге появился Илья.