Полет орлицы

– Я окружена ненавистью, монсеньор. Я не привыкла к такому обществу. Меня окружали принцы и герцоги, я достойна другой стражи. Проклятые англичане пытаются извести меня…

– Это расплата, Жанна. Целый год ты убивала их друзей, братьев. Теперь они мстят тебе.

– Я сражалась! – воскликнула Жанна. – Это были битвы, а в них погибают! Я военнопленная, монсеньор. Разве нет?

– Боюсь, что нет, Жанна. Ты не просто военнопленная. Ты говоришь со «святыми», видишь загадочный свет, прорицаешь будущее. Ты – девушка, одевшая мужское платье, что богопротивно, и не просто мужское платье, а рыцарские латы, взявшая в руки меч и топор, чтобы сокрушать головы своих врагов…

– Врагов Франции!

– Неважно, Жанна, – твердо сказал он. – Такой, как ты, нельзя было попадаться в плен. Была бы ты простым полководцем, за тебя взяли бы выкуп и отпустили. Но ты шла на борьбу, вдохновленная темными силами, которые помогали тебе. Ни одного шага ты не сделала без них. Тебя будут судить как еретичку, колдунью и дьяволопоклонницу.

– Но ведь это смешно…

– Это очень серьезно, Жанна.

Она, совсем как ребенок, который не желает смириться с неминуемым наказанием, замотала головой:

– Смешно и глупо…

– Как ты можешь говорить, что это смешно и глупо? – Епископ недоуменно поднял брови. – Ты распоряжалась жизнями десятков тысяч людей? Кто из них прав, а кто нет, известно только Господу Богу. Но ты взяла на себя право общаться со Всевышним.

– Это право любого христианина!

– Но диктовать от Его имени свои правила – это великий грех! А потому тебя будут судить со всей строгостью гражданского и богословского права. И, скорее всего, признают виновной – ты должна знать это.

Она подняла на него глаза:

– Зачем же тогда суд? Отдайте меня сразу палачу.

– Нет, Жанна, не все так просто. Тебя ждут годы заключения в каменном каземате – на хлебе и воде. Болезни, смерть и забвение. Но ты можешь помочь себе.

– Как именно?

– Ты должна измениться. Во-первых, одеться как подобает женщине – в платье. Почему до сих пор ты носишь костюм мужчины?

– Почему я ношу костюм мужчины? – горько усмехнулась Жанна. – Неужели вы так наивны, монсеньор? Я просила дать мне платье, но они бросили мне драные лохмотья грязной девки, пропитанные мочой. А в следующий раз протянули на палке другое платье, почище. Я спросила, почему на палке? Они смеялись, говорили, что это платье с секретом. А потом один из них сказал, что, нарядись я в него, через год буду жить вместе с прокаженными. Такое платье вы предлагаете мне одеть, монсеньор?

– Твои тюремщики не подарок, – сочувственно покачал головой Кошон. – Но это можно исправить. Помимо платья есть и прочие условия твоей будущей свободы. Ты должна сознаться, что по наущению дьявола ушла во Францию к дофину Карлу. Ты должна признаться, что твои «голоса», которые руководили тобой, это дьявольское искушение, что твоя богохульная одежда – наущение дьявола, что меч, который ты держала в руках, вложил в твои руки дьявол. Ты должна публично, перед всем миром, покаяться и признать законного короля Англии и Франции Генриха Шестого. И смиренно ждать приговора.

– Всего-то-навсего?

– Это требование суда, Жанна. Мы не будем суровы, обещаю тебе. На какое-то время ты останешься в тюрьме, но уже не в клетке – в камере с кроватью и чистыми простынями. Хорошей едой. У тебя будут не стражники, а слуги. Женщины. А потом, когда все уляжется, ты дашь обязательство никогда не брать в руки меч против англичан. Через год или через два ты уедешь в свою Лотарингию и будешь гулять по родным лесам и полям. Тебя отпустят, когда молва о тебе утихнет, сойдет на нет.

– Не понимаю, – тихо сказала Жанна.

– Что тебе не понятно, дочь моя?

– Как же вы, священник, решились сделать мне такое предложение? – Жанна недоуменно покачала головой. – Предать Господа моего? Сказать, что освобождение милой моей Франции от врага, который истязает ее, – это искушение дьявола? Да была бы у меня сотня жизней, в каждой из них я бы одела мужской костюм, взяла меч и погнала бы поганых англичан на их остров! На дьявола скорее похожи вы, монсеньор. Вы искушаете меня, хотите купить мою душу…

Епископ Бове слушал ее молча. Глаза Жанны горели – их огонь завораживал пожилого священника. Он думал о том, что эта девушка никогда не пойдет на темную сделку, которую он предлагает ей, дабы умилостивить всемогущего лорда Бедфорда. И он понапрасну тратит свое время.

– Тогда пусть этот спор решит суд, – неожиданно сдался он.

– Пусть, – сказала девушка.

– И вот что еще, Жанна… Надеюсь, ты достаточно умна, чтобы не претендовать на королевское происхождение? Для всех ты – крестьянка из Домреми.

– Но ведь суд потребует от меня клятву перед Богом. Вы просите, чтобы я солгала?

– Я заранее прощаю тебе эту ложь и отпускаю этот грех.

Жанна метнула на него уничтожающий взгляд:

– Как все просто, монсеньор!

– Напротив, все очень сложно, – заметил епископ Бове. – Если ты объявишь о своей крови во всеуслышание, это будет оскорбление не только суда, но всей королевской династии. В этом случае тебя ждет публичное наказание.

– Что это значит?