Полет над бездной

В одном из бутиков она застряла надолго – примеряла какой-то сарафанчик, туфельки и солнцезащитные очки. Подруга с совершенно счастливым лицом крутилась передо мной, теребя бретельки и рюшечки. Я же давно успела купить себе несколько прелестных обновок и теперь молча наслаждалась своим счастьем. А вот босс, не выдержав, выбежал из магазина и ждал снаружи.

– Куда он пошел?! – возмутилась Валентина, не узрев рядом с собой своего благоверного. – Нет, вот куда он пошел, а? Мария, позови его, а?

– Он меня не послушает, – пробурчала я. – Есть вещи, которых мужчины не понимают.

– Что?..

– Мы почти три часа таскаем его по этим бутикам. Уже ночь почти, хотя тут, в центре, этого и не заметно.

– Ну и что? Терпели же мы с тобой почти два часа его дурацкий футбол. А что уже поздно, так еще выспимся.

Вспомнив, что завтра рано утром мне нужно идти в полицию, я подумала о том, что глагол «выспаться» едва ли имеет ко мне отношение. Валентина же, воодушевившись, продолжала:

– Маш, посмотри… Мне так хорошо? Или это мещанство? Нет, глянь! Да не туда смотришь.

– Хорошо тебе, очень хорошо. Покупай, и пойдем.

– Что же он там как столб встал?! – снова возмутилась подруга. – Скажи продавцу, что я сейчас вернусь, просто покажусь мужу и вернусь. А то он… не знаю, что подумает.

– Я не знаю испанского, – ответила я, взглянув на улыбчивого продавца, толстенького и чернявого. Он был похож на Антонио Бандераса, отраженного в зеркале, утолщающем в талии и сужающем в плечах. – А этот сеньор, мне кажется, плохо понимает по-английски.

– А по-французски? – спросила Валентина. – Парле ву франсе, месье? – сунулась она к нему.

– Уи, мадам! – просиял испанец.

– А я нет… – буркнула Валентина. – И ты, Машка, тоже. Ладно, подержи хлопца, а я к Родиону за советом сгоняю.

– Что он там тебе посоветует… – отмахнулась я. Затем повернулась к продавцу и, старательно выговаривая английские слова, сказала: – She decided to advice with her husband. Don’t worry, he is standing outdoors. She’ll be back soon pay cash. You catch, don’t you?

Во время моей несколько корявой английской речи – все-таки немного подзабыла – продавец (я уверяла его в том, что Валентина вышла к мужу и вскоре вернется и заплатит наличными) только приторно улыбался и тревожно косился на дверь. По-моему, он не очень-то понимал, что я ему говорю. Однако же, услышав магическое слово «cash» (наличные), он закивал – дескать, пожалуйста, без проблем! Чтобы еще больше его успокоить (все-таки они нервные, эти испанцы, взять хотя бы сегодняшнее посещение ревущего стадиона), я начала рыться в сумочке, чтобы прикупить хорошенький, светлых тонов топик.

Пока я рассматривала вещь, продавец крутился вокруг меня и втягивал воздух ноздрями. Его одолевала жажда активности, что свойственно людям с испанской кровью исключительно в ночное время суток – днем слишком жарко, особенно в часы сиесты.

Решившись на покупку, я широко улыбнулась и уже собиралась заплатить, когда в бутик вошла Валентина в сопровождении Родиона и… двух полицейских.

– Глупость какая-то, – бормотал Родион Потапович. – Уф… как тут прохладно, а снаружи такая духотища…

– Что случилось, босс? – спросила я, переводя взгляд на непроницаемые лица полицейских. – Они что, предъявили вам какие-то претензии?

– Да я сам толком не пойму, что им от нас надо-то, – проговорил Родион. – Какая-то из ряда вон выходящая подозрительность… – Босс обратился к барселонским стражам порядка с длинной испанской фразой, из которой я ровным счетом ничего не поняла. Один из полицейских ему ответил, выпаливая по несколько слов в секунду, и по напрягшемуся лицу Шульгина я поняла, что он не ухватил смысла сказанного. Испанец снова заговорил – теперь уже помедленнее, и на этот раз Родион его понял. Кровь отхлынула от уже успевшего загореть лица босса, и он по-русски произнес:

– Да вы что, сдурели, что ли, ребята?

– А что такое? – встревожилась я.

– Эти перегретые каталонские товарищи утверждают, что Валентина хотела украсть платье, в котором вышла из магазина. Дескать, не заплатила и вышла – это уже веское доказательство преступного умысла.

– А они-то откуда знают? Они что, за ней наблюдали?

– Камера наблюдения. Там монитор снаружи есть, на витрине, они и смотрели.

– Может, и в женской кабинке для переодевания камера наблюдения стоит! – вскипела я. – Что это еще за издевательство? Босс, скажите этим блюстителям испанского порядка, что им надо заняться чем-нибудь более полезным. Сейчас мы расплатимся и пойдем, вот и все. Переведите им, Родион Потапович.

– Да я уже объяснял им все, но они не понимают. То есть понимать-то они понимают, но только не очень верят.

– Они считают, что все русские – воры? – вскричала Валентина. – Считают, что у нас нет денег, чтобы расплатиться?!

– Насчет воров не знаю. А вот что у русских денег нет, так они этого не думают – тут практически все побережье русскими скуплено. Куда ни ткни, везде частные владения наших нуворишей.

– Наверное, у них крупных воров не сажают, – предположила Валентина. – Поэтому они по магазинам рыскают да в мониторы подглядывают.