Читаем Полет лебедя полностью

— Чтобы добиться признания мира, нужно, в первую очередь, культивировать в себе искусство казаться скромным. Тщеславие — это основной цвет, разбрызганный на палитре жизни, но большинство людей умеют прятать его под тонким налетом, который создает совершенно другое впечатление. Никто не может дышать без своей доли тщеславия, и тот, кто больше всех раболепствует, на самом деле и есть самый тщеславный человек. Пока он клеймит остальных в высокомерии, его самого переполняет тщеславие. А маленький скромный человек благодарит Господа за то, что он не такой!

Диккенс был откровенно шокирован. Он никогда не думал, что чьи-то критические заметки, особенно в отношении тех, кто постоянно находится на глазах у публики, могут так глубоко ранить. Пока он лихорадочно пытался найти ответ, Андерсен дошел до высшей точки.

— И критики тоже против меня!

— А, вот мы и подошли к сути дела! — заявил Диккенс. Это было то, что он понимал. — Из-за какой кости на этот раз дерется свора собак? Впрочем, я догадываюсь. Они обсуждают ваш новый роман «Быть или не быть?».

— Да, они говорят, что я пытаюсь прыгнуть выше головы.

— И они вполне правы. Продолжайте писать свои сказки. Уверяю вас, они займут достойное место среди мировой литературы. Ничто не может преуменьшить их значения. Забудьте об остальном.

— Я не смогу отбить этой атаки! — Андерсен уже кричал. — Разве вы не понимаете, что они залегли в засаде, как стая голодных волков, истекающих слюной, предчувствуя новую жертву. Вы говорите, что мои сказки выше всякой критики, но это только распаляет их аппетит. Они ненавидят меня. Они, мой народ! Они пытают меня, прогоняют из Дании!

— Вы действительно верите в это?

— А что я могу поделать? Они не могут высказать объективного мнения, потому что ненавидят меня и все мои труды!

— Тогда не обращайте на них внимания. Именно так я и поступаю. Критика не волнует меня, — спокойно заявил Диккенс. — Воспользуйтесь вашим собственным советом, про который вы читали Кэти сегодня днем. Цветок разговаривает с Садовником о его недавней болезни и спрашивает, что же излечило его: «Ты поправился потому, что кругом стоял такой крик?» Садовник ответил: «А, крик. Он влетел мне в одно ухо и вылетел через другое. Они ругали меня и говорили, что я все делал неправильно. А я смеялся и кивал им в ответ. И говорил, что вы правы, большое вам спасибо. А сам думал о своих делах. Ругань — это не та вещь, которую нужно принимать близко к сердцу». Вот так.

— Если бы это был только злобный крик, но это не так! — Ханс стонал от отчаяния. — В нем слишком много унижения! Они смеются надо мной. Вот посмотрите, это несколько вырезок из ваших английских газет. — Он вытащил из кармана скомканную массу бумаги. — Я послал их Эдварду, а он отослал их мне назад, сообщив, что редакторы сочли их глупыми и не захотели печатать. Теперь-то вы мне верите?

Диккенс сел на скамейку и задумался.

— Наверное, да! Если посмотреть на дело со стороны редакторов. Но датчане сдержанны и не эмоциональны. Они не суетятся вокруг своих героев. Однако их уважение значит намного больше уважения тех, кто преуспел в похвалах.

Ханс посмотрел на него.

— Они не уважают меня! Они плюют на меня! Я им отвратителен! А ведь я всего добился своими руками. У меня нет больше будущего. Мне больше не к чему стремиться! Я никогда не вернусь в страну, где многие желают мне зла, где мое имя втаптывают в грязь! Я один из немногих поэтов этой страны, которому Господь дал редкий дар, и, умирая, я буду молиться, чтобы больше никому из них он не дал такого же дара! Они холодные, злые существа, живущие на своих мокрых островах! Я ненавижу их… — Его голос дрогнул. Ярость, накатившаяся на него, позволила ему осознать суть только что сказанных слов.

— Диккенс, что я сказал? Я отрезал себя от Дании и от нее!

Мужчина встал, подошел к нему и положил обе руки ему на плечи.

— Вы так привыкли ненавидеть вашу страну, что теперь вам придется привыкнуть полюбить ее, медленно и осторожно так, как ребенок учится читать, по страничке за раз.

— Я знаю, — прошептал Ханс и позволил Диккенсу отвести себя к креслу и усадить в него. — Я позволил своим страхам затмить мой разум, хотя, если бы я вернулся туда, все бы, возможно, изменилось. А сейчас болезненная подозрительность вновь не дает мне вернуться в Данию. Что со мной? Почему я не могу вести себя как обычный человек?

Диккенс улыбнулся и вытряхнул свою трубку.

— Наверное, потому, что вы не обычный человек. Но вы видите свои недостатки так, как не видели их раньше. Это обнадеживающий знак. Позвольте мне рассказать вам мою историю. Однажды я шел по лужайке и подошел к небольшому озеру, в котором плавал лебедь. Он склонил голову и смотрел на свое отражение в воде. Когда он увидел меня, то взметнулся в небо и полетел в ровном уверенном полете. Он даже не оглянулся посмотреть на тень, которую отбрасывали его крылья на водную гладь. Его цель была впереди. То, что осталось позади, не имело значения.

— Я чувствую себя пристыженным. Вы действительно думаете, что мой полет впереди, а не позади меня?

Перейти на страницу:

Все книги серии Портреты

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии