Полемика против евреев

Лучше поздно, чем никогда, и мы должны быть им благодарны за эту перемену веры в последний момент, тем более, что они сделали это с искренностью, мужеством и твердостью, достойными всякого восхищения. Одни, посреди бисмарканизированной Германии, они не боялись навлечь на себя гнев жестокого, деспотичного правительства, ставшего сильнее, чем когда-либо, после всех побед, одержанных во Франции, и поддерживаемого неистовым и рабским энтузиазмом своей великой нации, добровольно превратившейся в раба.

Таким образом, сегодня иллюзия для них тоже стала невозможной; и если мы можем справедливо упрекнуть их в сохранении в своей нынешней программе, в качестве какого-то рокового наследства, еще слишком многих буржуазных принципов и тенденций, мы должны признать, что они открыто и окончательно порвали все свои предыдущие буржуазные союзы, и что у них нет больше никакой веры в жизненность и силу буржуазного радикализма. Они оставляют эту веру г.г. Ш. Лемонье, Аманду Гёггу и другим невинным мечтателям из Лиги Мира и Свободы, их бывшей союзницы несколько лет тому назад.

Буржуазная цивилизация, политический мир мертвы и гнилы в том смысле, что никто, и менее всего их представители, те, кто получает выгоду или привилегии от того и другого, не верит больше в их справедливость, их общественную полезность, их интеллектуальное и духовное право на существование. Они потеряли даже тень веры в самих себя, и потому они сегодня столь циничны и грубы. Зная, что они больше никого не могут обмануть, они почти не дают себе труда больше обманывать. Их порок не видит больше никакого смысла в том, чтобы оказывать это почтение добродетели, когда-то необходимое, но сегодня ставшее бесполезным. Скорее по привычке, чем от стыда, он еще прикрывается некоторыми прозрачными вуалями, не опасаясь выставить на глаза публики, которая не удивляется и не возмущается больше ничему, свою безобразную наготу. Поскольку столь сильно действовавшие когда-то на воображение масс религиозные, метафизические, юридические, политические и патриотические верования сегодня бессильны их загипнотизировать, все доводы этого мира привилегированных сводится к следующему: "Мы уже здесь, нам тут очень хорошо, и даже ценой изнеможения и гибели человечества, мы хотим тут остаться". Дойдя до такой простоты доводов, не позволяя себе отныне останавливаться или отклоняться из-за какой-то щепетильности, они прямо используют любые средства, пригодные для их цели. Насколько их кредо цинично, настолько их действие должно быть грубым. Это действие, как я уже говорил, выражается в трех вещах: финансовая эксплуатация, полицейская травля и военное подавление, сконцентрированные в руках какой-нибудь коллективной или индивидуальной диктатуры. Вот реальность, все остальное лишь нелепая иллюзия, ложь, способная обмануть только идиотов.

Кто может сомневаться в том, что этот мир, несмотря на огромные материальные ресурсы, и несмотря на все свои грозные средства подавления должен рухнуть? Он не может быть концом и последним словом в истории человечества. Потрескавшийся и прогнивший, он не сможет выстоять при первом же серьезном ударе, полученном извне. Но если вне него не найдется никакой силы, способной его прикончить, он может тянуть свое дряхлое и позорное существование еще в течение веков; так как социальные организации, даже самые старые и разложенные, почти никогда не умирают сами по себе, будучи наделены силой инерции и чем-то вроде привычного существования, которые им заменяют живую силу.

В настоящее время есть только две силы, способные опрокинуть этот разложившийся политический и буржуазный западный мир. Это - варвары извне, возможно, славяне, руководимые русскими, которые проследуют по пути, который им подготовят и покажут пруссифицированные немцы; или варвары изнутри, пролетариат. Если это будут славянские варвары, предназначенные оказать последнюю услугу старому миру Европы, как германские варвары оказали ее пятнадцать веков назад греко-римскому миру, безусловно, человеческая цивилизация откатится, по крайней мере, на несколько сотен лет назад. Это будет естественное явление, как им было победоносное вторжение германцев, но, одновременно, огромное несчастье для завоевателей, не менее, чем для завоеванных народов. В течение, по крайней мере, нескольких десятков лет кнут, который цари унаследовали от татар, и дисциплинарная наука, которую им привнесли немцы, будут двумя ангелами-хранителями общественного порядка в Европе.