Поколение «все и сразу»

– Несите.

Еще через пару минут я выпиваю первую рюмку кальвадоса и сразу же заказываю еще. Жжет. Но это только бессознательное жжение, проходящее мимо, задевающее меня только потому, что существует, не более. Я потеря настолько, что не воспринимаю полноценно – до глубины души – ничего. И вот, минут двадцать спустя я глумлюсь над пятой рюмкой, не думая ни о чем…

– Простите, все-таки у нас тут не бар.

Я обращаюсь на официанта пьяненькими глазами. Несколько раз молча медленно киваю, потом достаю купюру и, не расправляя ее, сую ему в руки.

– Ни надо не сдачи, ни чеков. Ничего мне не надо.

Поднимаюсь. Ноги еле-еле волочу. Как инвалид. Как раненный осколком в бою. Девушка, что встретила меня, как-то странно провожает меня взглядом, и не разберешь, что выражает ее лицо: то ли неприязнь, то ли сожаление, то ли непонимание, смешанное со всем сразу…

Плевать, что она там воображает, плевать на все обращающиеся энергии в ее черепной коробке. Она не понимает ничего. И никогда не поймет, потому как эмоции индивидуальны, неповторимы, незаменимы. Эмоции – это незнакомцы, однажды попавшиеся на пути, которые, если повезет или не повезет, оставят смутный отпечаток, размывающийся во времени…

Я выскакиваю на улицу, пройдя несколько кварталов, устало, как будто все силы незаметно высосали вампиры, вглядываюсь в циферблат часов. Почти что шесть. На улицах духота страшная, ради какого только праздничного события я напяливал на себя дурацкий костюм? Ради чего несколько раз перевязывал галстук? Кого думал соблазнить духами? Почти что шесть. Дома ни ужина, ни дел. Я пускаюсь на самотек. Осколки груза мертвой любви болтыхаются где-то в водах души. Слышится их потрескивание и скрежет – город как будто затих. Тишина терзающая. От нее так просто теперь не отделаешься.

24

Как и предсказывал Слава, новые соседи появились недели две спустя, но меня оно ни капли не тронуло. Помню, когда я мыл посуду, со мной, широко улыбаясь – первые встречи всегда сопровождались широкими дружелюбными улыбками, – поздоровалась новая соседка, носящая черный платок на голове, а я тогда проигнорировал ее, даже не взглянул, лишь продолжил мыть посуду.

Первое время, как в продолжительном забытье, я ни на что не обращал внимание. Думал, что больше сил направлю на работу, усерднее отнесусь к обучению узкой специальности: хирургии… Но, в сущности, я блуждал на работу и с работы, как мертвое тело, которому вручили вторую жизнь. Я пребывал в неком шоке, практически не ощущая шершавости реальности… Потом отпустило, не сразу, но со временем…

Обручальное кольцо я так и оставил носить на пальце. Со временем это переросло в привычку. Обещание, ставшее привычкой… Ирония. Насмешка судьбы.

От Полины, которая без свойственного ей злорадства, без насмешек, даже с неким, как показалось, сожалением – поведение ее я объяснил лишь тем, что как-никак, но она-то знала о расставаниях до неприличия много, – написала в социальной сети через пару дней после последней моей встречи с Кариной, и тогда я точно узнал, что догадки мои были верны, что Карина встретила в Турции своего ровесника, который сумел за две недели настолько вскружить ей голову… Деньги богатых родителей – все и сразу. Желание, которое и купило ее.

Первые месяцы я слепо верил в приметы, во всяком пустяке находя причину ее возвращения. Первые месяцы я терпел разочарование по несколько раз на неделе. Я анализировал себя, искал слабости, думал, как обратить их в сильные стороны. И в потоке бесконечного самоанализа однажды до боли обожгла одна простая мысль: я стремлюсь становиться лучше не потому, что это залог успеха, а потому, что все, чем я занимаюсь в данный момент, есть огромная иллюзия жизни, которую ежедневно необходимо поддерживать во избежание ее раскола. Эта иллюзия – доказательство того, что я изменился, стал серьезнее и ответственнее, эта иллюзия нужна, чтобы она вернулась ко мне.

Это ж каким надо обладать хладнокровием, чтобы без паники наблюдать за тем, как рушится собственноручно выстроенный мир? Да разве можно полюбить кого-то другого, когда думаешь, что по-настоящему отлюбил? Моя привязанность к девушке превратилась не просто в забаву, о которой приятно меланхолично поболтать с сердечным другом, а настоящей болезнью…

Жизнь подкинула трудности и препятствия. Из-за нежелания случайно встретиться с Кариной, я возненавидел всей душой станцию метро «Автово», а ведь изначально я был буквально влюблен в подсветку фасадов сталинских домов…

Общение с Ирой оборвалось где-то неделю или около того спустя, когда я перестал зажигать ее душу идеями. Со временем знакомство с ней натолкнуло на меня одну литературную идею: понаблюдав за ней, я задумался над существованием энергетических вампиров, питающихся чужими амбициями, хотя она и не выкачивала из меня мои жизненные силы, но она не могла жить без сильного вдохновения кого-либо.