Показной блеск

Я хотел, чтобы ее ответ был утвердительным. Я хотел, чтобы она нарисовала мне картину будущего, в котором София Кендрик и Дакота Мэги остались бы вместе. Потому что за все часы, которые я потратил на попытки, я чертовски уверен, что не мог себе этого представить.

Мы были пустотой. Пустым черным ящиком.

Ее тело осунулось.

— Нет. Честно говоря, я пыталась. Но я просто не могу этого представить.

— Я тоже.

Она шмыгнула носом, ее подбородок задрожал на моей груди.

— Я ненавижу это.

— Я тоже.

София откинулась назад, глядя на меня глазами, полными непролитых слез.

— Еще одна ночь.

Еще одна ночь.

Я наклонился, подхватил ее под колени и понес по длинному коридору и вверх по лестнице в ее спальню. Там мы провели ночь вместе, отказавшись от сна, как во время нашей последней ночи в Монтане. Мы провели часы, крепко держась за эти последние драгоценные мгновения.

Когда наступило утро, мы с Софией стояли на тротуаре перед ее домом. Ее глаза были покрасневшими и полными отчаяния. Я ненавидел то, что, когда она даст волю чувствам, когда она заплачет после того, как машина, припаркованная у обочины, отъедет, меня не будет здесь, чтобы обнять ее.

— Итак, буду ждать, когда увижу тебя снова. — Она заставила себя улыбнуться.

Я кивнул.

— Жду тот миг, когда увижу тебя снова.

— Ты можешь звонить мне. Когда захочешь, звони мне.

— И ты тоже.

Никто из нас не стал бы делать такой звонок.

Первое прощание в Ларк-Коув было тяжелым. Это прощание на грани возможного. Я бы не смог уйти в третий раз. Телефонные звонки и текстовые сообщения только усложнили бы ситуацию.

— Береги себя, София Кендрик. — Я обхватил ее щеку, позволяя теплу от моей ладони согреть ее кожу. Затем я нежно поцеловал ее в губы, затем в висок.

Мой храм.

Отпустить ее было самым трудным, что я сделал за последние годы, но я опустил руку, повернулся и пошел к машине.

Я не оглядывался назад. В отражении тонированных стекол машины она помахала рукой. Она заплакала и прошептала:

— Прощай, Дакота Мэги.

Глава 16

София

Три месяца спустя…

— Я думаю, нам нужно нанять другого учителя по балету, — сказал Дэниел.

Мы стояли бок о бок перед смотровым окном, наблюдая за дневным балетным классом продвинутого уровня.

— Я могла бы провести занятия.

Его лицо резко повернулось к моему, но я продолжала наблюдать, как девочки отрабатывают свои плие.

— Я думал, ты не хочешь быть привязанной к расписанию.

Я пожала плечами.

— Я все равно здесь. Это было бы забавно.

За три месяца, прошедшие с момента открытия студии, произошло нечто такое, что, я готова поспорить, мой трастовый фонд назвал бы невозможным.

Я превратилась в трудоголика.

Я была первой, кто приходил сюда каждый день, приходя после занятия со своим тренером в шесть утра. Я готовила кофе, прибиралась, если нужно, затем устраивалась в своем кабинете и работала там до тех пор, пока инструкторы не появлялись в два часа дня, чтобы подготовиться к занятиям. Как только дети прибывали, я навещала родителей и слонялась в приемной. И когда все уходили, я позволяла Дэниелу проводить меня, и я запирала дверь за нами обоими.

Я не была уверена, что замки студии примут чей-то еще ключ, кроме моего.

Я поняла, что работа — это самый лучший вариант для меня. Оставаться дома было слишком одиноко и угнетающе. По крайней мере, здесь я была счастлива.

Или мне так кажется.

Не поэтому ли папа и Обри так много работали? Избегали ли они чего-то дома? Или они просто любили свою работу?

На данный момент моя работа представляла собой комбинацию того и другого. У меня был весьма гибкий график, но у меня не было никакого желания тратить время впустую. Так что, если я все равно собиралась быть здесь, почему бы не преподавать?

— Как насчет этого? — Дэниел повернулся спиной к стеклу. — Что, если мы подадим объявление о поиске учителя, и если мы не найдем того, кто нам подходит, ты сможешь это сделать? Если тебе захочется преподавать, ты можешь этим заниматься, когда хочешь. И если учитель нам понадобится, а ты будешь здесь, ты всегда можешь заменить его.

— Или я могла бы быть учителем.

— Но что, если ты решишь взять отпуск? Например, импровизированная поездка, скажем… я не знаю. В Монтану?

Я бросила на него свирепый взгляд.

— Может быть, ты прекратишь это?

— Извини. — Он поднял руки. — Это было всего лишь предположение.

— Ты хуже, чем мои родители.

Мои родители были совершенно очарованы Дакотой. Это была приятная неожиданность, учитывая их холодное отношение, когда я приводила домой других мужчин. Мой отец едва поговорил с Брайсоном, когда я впервые пригласила его на семейный ужин.

Но с Дакотой все было по-другому. Моему отцу нравился его предпринимательский дух. Бабушке нравилась его способность подшучивать. Обри нравилось, что он был трудолюбивым. И мама просто оценила, что он опередил официанта, чтобы отодвинуть ее стул за обеденным столом.

Как и я, они все влюбились в Дакоту. Потребовалось почти три месяца, чтобы заставить их перестать спрашивать, когда он снова приедет. Они не понимали, почему у нас не было отношений.