Пока ты спала…

– О чем ты говоришь? – Тут же вспыхнул он, не давая ей закончить: – послушай себя! Это не нормально! Так не должно быть!

– Ты – это все, что мне нужно, – сквозь слезы, твердила она и Дан верил каждому ее слову.

– Ты еще будешь счастлива. Я обещаю тебе.

– Тогда научи меня жить без тебя! – Вновь перешла на крик девушка срывая голос.

– Прощай, Аврора, – упавшим голосом попрощался Моро.

– Нет, Дан, пожалуйста, не надо, – стонала девушка, но он уже повесил трубку.

Она еще несколько секунд безуспешно выкрикивала его имя, надеясь, что он ответит. Но он не ответил. Она набирала заученный наизусть номер, но телефон уже был выключен, и, швырнув сотовый в сторону, девушка села на пол.

Аврора чувствовала, что он уйдет, она поняла это в то утро, после их первого поцелуя, когда увидела его сидящим на полу. В тот момент, у нее внутри что–то оборвалось, словно связывающая их, незримая нить, порвалась, оставив после себя пустоту и боль, которая не покидала ее ни на минуту.

Дан стоял в нескольких метрах от закусочной, всматриваясь в большие окна, сквозь плотную завесу дождя. Он видел, как Дорис и Патрик метались по залу, размахивая руками, и он понял, отчего. Он ненавидел себя за то, что испортил и без того непростую жизнь Авроры, которая, бесконечно и до невозможности сильно любила его.

Часть пятая

Глава первая

Прошло три года, с того момента, как Дан Моро покинул Чикаго и вернулся в родную Грецию. Его возвращение оказалось неожиданным для всех, но все были этому рады.

Он продолжил заниматься тем, что умеет лучше всего и, открыв небольшую контору, работал не покладая рук, с утра и до позднего вечера, принимая всех желающих познать незримые тайны этого мира.

Работа помогала ему отвлечься и не думать о том, что с ним произошло в Чикаго, но, сколько бы он ни старался, каждый день, когда он ложился спать, перед его глазами стояло одно и то же лицо. Он не мог забыть его. Он не хотел забывать его. Аврора была единственным незримым маяком и тем, ради чего он жил и вставал по утрам. Моро был счастлив только оттого, что она была жива, и этого ему было вполне достаточно. Почти достаточно. И, если днем он мог справиться с этой нестерпимой душевной мукой, отвлекаясь работой, то по ночам, она словно беспощадная оса впивалась в грудь, мучая и истязая его душу. Он скучал по ней.

Райт Грин регулярно звонил ему, и каждые полгода приезжал в гости, всякий раз, отвечая Дану на вопрос, который он так и не решился задать вслух. Конечно, Райт не следил за Авророй, но все же, время от времени наведывался в B&B, зная, что Моро не забыл о ней, а она плакала, каждый раз, когда видела его за столиком закусочной.

Семнадцатого февраля, в день спонтанного проявления доброты, в Аэропорту О-Хара, в Чикаго, несколько десятков полицейских машин и других спецслужб заполонили всю посадочную площадку, а корреспонденты местных телеканалов и газет снимали репортажи о бомбе, которую удалось обезвредить прямо на борту самолета Боинг 737-800. Сведения о взрывном устройстве поступили к одной из журналисток, которые она тут же передала в полицию, и уже через несколько минут, за пару часов до вылета в Нью–Йорк, самолет был осмотрен десятками натренированных собак и опытных саперов.

Эта новость за считанные минуты облетела весь Чикаго и несколько следующих дней все местные газеты писали об этом на первых полосах газет. После того, как удалось обезвредить взрывчатку, полиция задержал двух подозреваемых, которые, как и предполагал Дан, оказались приверженцами мафиозной семьи Гвидиче.

Вико Бруно умер от рака легких спустя год, после их встречи с Даном. В последние дни жизни он чувствовал себя ужасно, но не позволял докторам заниматься его лечением, твердо веря в то, что умрет через несколько лет от остановки сердца, поэтому он до последнего дня прожигал свою жизнь, не выпуская из рук выпивку, и свою любимую сигару.

Вико был последним достойным Босом в Чикаго и с его кончиной, жизнь мафии в этом городе словно замерла, переживая неизбежный кризис. Многие кандидаты попросту боялись занимать эту должность, опасаясь скорой расправы, и, кого–бы не назначала комиссия, не один из претендентов не соглашался занять этот опасный пост.

Спустя год, после его возвращения в Грецию, Дану все же пришлось рассказать обо всем Аиле. Она сразу догадалась, что брат не просто так покинул Чикаго, и, наблюдая за его мертвенным выражением лица, она поняла, что речь идет о любви.

Она поверила брату с первого слова, и, в сотый раз, восхитившись его невероятным способностям, ругала Дана за то, что он все–таки оставил Аврору.