Поглощенные туманом

– Я ожидал этого. Если честно, слегка разочарован, что ваши ищейки так долго до меня добирались. Вы – первый. Гордитесь. – И он рывком открывает дверь кабриолета. – Ника, садись в машину.

Дино Бьянки наконец замечает Нику, и его глаза расширяются от озарения.

– Господи, вы – иностранка! – Он хватает ее за руку и сует смятую визитку. – Позвоните мне, умоляю. Вы в опасности.

Ника отшатывается от безумных глаз и быстро обегает машину, почти падая на пассажирское кресло. А журналист тем временем раскрывает борсетку, что-то поспешно ищет. Стефано тихо ругается и закрывает двери на замок, но не успевает тронуться. На лобовое стекло ложится та самая газета с лицом погибшей американки.

– У нее остались муж и маленькая дочь! – кричит Дино. Из-за опущенной крыши его голос доносится приглушенно, но не менее яростно. – Вы знаете правду, сеньор Росси. И клянусь, я тоже ее узнаю!

Стефано смахивает газету дворниками и срывается с места. Мотор злобно рычит, отражая мысли графа. Ника прижимает стиснутые кулаки к груди. Она пытается успокоиться, но отчаянный крик журналиста звенит в ушах навязчивым дребезжанием. Только когда они выезжают из города, она медленно разжимает пальцы и вглядывается в скомканный прямоугольник с черными буквами.

Дино Бьянки. Газета «Либерта» [6].

Ниже указан мобильный телефон.

– Из какой он газеты? Надо было дать ему договорить. – Стефано поворачивает на горную дорогу. По играющим желвакам на скулах и напряженным рукам заметно, что он еле сдерживается.

– Зачем тебе?

Ника опасливо прячет визитку в кармашек рюкзака. Пролетающие мимо окон красоты вечернего леса больше не привлекают. Природа теряет цвет, испорченный вечер покрывается тусклой пылью.

– Чтобы выгнать его оттуда! – рявкает Стефано.

– Ты все вопросы так решаешь?

– Этот человек меня преследовал. Он решил, что из-за прошлого моей семьи я и сейчас причастен к убийству.

– А это не так? – Вопрос вырывается против воли Ники. И мужчина резко бьет по тормозам.

С визгом кабриолет замирает посреди узкой дороги, которая извилистыми кругами поднимается к замку. Дорожные фонари едва ее освещают в наступающих сумерках, и все же их света достаточно, чтобы разглядеть светло-серые глаза Стефано.

– И чем же я заслужил твое недоверие? – едко интересуется он.

Ника заставляет себя дышать, хотя грудная клетка сжимает брыкающееся сердце в тисках. Страхи, как крысы, выбегают из нор, противно пищат и грызут ее искалеченную душу. Темнота. Она в машине наедине с мужчиной. Посреди горного леса. Слишком много совпадений для одного вечера.

Ника вжимается в дверь и нерешительно бормочет:

– Я не это имела в виду. Сеньор Бьянки испугался, когда понял, что я – иностранка. – Она спасительно хватается за другую тему.

Стефано вздыхает и трогает кабриолет. Теперь он едет медленнее, будто оттягивая приезд в замок. Былая злость уступает место тихой задумчивости.

– Моя семья здесь ни при чем, – снова повторяет мужчина и менее охотно добавляет: – Итальянский Потрошитель убивал только иностранок. Я не хотел тебя пугать. А для журналиста это лишь еще одно «доказательство» моей якобы виновности.

– Не думаю, что он считает тебя виновным. Сеньор Бьянки ищет правду. Он был так решительно настроен, – Ника задумчиво касается пальцами визитной карточки, – поэтому не заслуживает быть уволенным.

Заявление Стефано насчет иностранок проходит мимо сознания Ники, как если бы он заявил, что убийца любит эклеры.

– Черт с ним. Пусть работает. – Стефано притормаживает на смотровой площадке перед Кастелло ди Карлини. – Поедешь со мной на парковку или выйдешь здесь?

– Я прогуляюсь, – выпаливает Ника и поспешно выбирается из машины, радуясь свободе.

Стефано молча провожает ее взглядом и уезжает, как только дверь с легким хлопком закрывается.

Ника оглядывается на город и вновь замечает кольцо тумана, сжимающееся вокруг замка. Какой бы короткой легенда ни была, она не врет.

Ника достает фотоаппарат и делает несколько кадров вечернего замка. Он светится огнями, а его окна горят, как желтые глаза каменного великана. Подходит к воротам и машет в камеру. Охрана ее пропускает.

В наступающих сумерках безмолвные дома кажутся живыми. Они провожают Нику скрипящими дверьми и тихим журчанием воды под землей. Поэтому она облегченно выдыхает, когда заходит в холл замка. Лицо мгновенно отогревается, стены радуют знакомыми фресками осады. В глубине слышится громкий голос Люсы и фырканье Мими. Наверное, где-то прячется Паола. Возможно, вместе с Анджело. И одинокий Стефано, рьяно защищающий свою семью.

Ника бессознательно идет на теплый смех поварихи.

– Привет, детка. – Люса машет ладонью, испачканной в муке, и снова давит на ком теста. – Мими обыскалась тебя сегодня.

Девочка сидит спиной к Нике в углу кухни, разложив на широком подоконнике учебники и тетради. В окне отражается ее сосредоточенное лицо. Брови сходятся на переносице, губы напряженно поджаты. Она даже не поворачивается к Нике, словно ее и нет.