Читаем Погаснет жизнь, но я останусь: Собрание сочинений полностью

В сознании и в чувствахВ нем много моего,И всё в моем искусствеПонятно для него.Родная, не чужая,Душа близка с душой, –Он довоображаетПридуманное мной.Так в строй моих созданийВползает, как змея,Боль творческих дерзанийЧитательского «Я».Но где такой читатель,Соратник, верный друг?С какой бы это статиОн появился вдруг?Не смех, не горький юмор —Отчаяния стон…Возможно, уже умерИль не родился он.<p><strong>НЕПРЕДВИДЕННОЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО</strong></p>Идут в искусство массыЛюбой страны и расы.Идет за ратью рать,Чтоб жизнь отображать.Для живописной блажиПовсюду есть пейзажи,А скульпторам в уделДаны извивы тел.И только у поэтовКонкретных нет предметов,Их творческая прытьДолжна в созвучьях жить.Не нужен здесь анализ,Чтоб люди не пугались,Но всё ж напомним им:Талант необходим.<p><strong>СКРОМНОСТЬ</strong></p>О звукосмысле размышляя,Вникая в глубину и сутьЧириканья, мычанья, лая,Воссоздаю свой стихопуть.Но тут же совесть грубо, смелоНапоминает мне опять:«Брось заниматься грязным делом,Давай углями торговать.Оставь сей труд научным силам,Они тебе ни сват, ни брат…Куда уж нам с конкретным рыломЛезть в отвлеченный звукоряд».<p><strong>ЛОПУХИ</strong></p>Стихам, что у забораРодились среди сораЧерез союз раздора,Через словечко «но»Судьбою суждено,Грамматикой даноНезыблемое право,Словесности во славу,Быть многим не по нраву.<p><strong>ЧЕРНЫЙ ЖЕМЧУГ</strong></p>Навозну кучу разрывая,Бодлер нашел жемчужное зерно,В нем злобы прелесть неземная.В поэзию оно вошло давно,Гордыней разум отравляя.Под тусклым блеском дьявольских сетейЖемчужный мир красив и страшен.В беспомощном безумии затейЗаражены искусства нашиЧесоткой вожделений и страстей.<p><strong>НА УЩЕРБЕ</strong></p>Изношенность словесных тканейИ плесень песенных затейНе украшают наших днейТщетой беспомощных дерзаний.Где ж воплощенная мечта,Что в вечность проросла из тлена,Косноязычье Демосфена,Бетховенская глухота?..<p><strong>СМУТА</strong></p>В болоте или на мелиИскусство чахло час от часу.Заветные пути к ПарнасуЧертополохом поросли.Но вот нежданно, безобразно,Раскачиваясь вкривь и вкось,Всё сдвинулось и понеслось,Безмерности справляя праздник.Провозглашая на ходуСтихов бесформенных кипенье,Традиций разбивают звенья,На крест эстетику ведут.От нас отторгнуты отнынеПоэзии живой сосцы,Стихосложения жрецыСвященнодействуют в пустыне.<p><strong>ПРОТИВОЗАЧАТОЧНЫЕ СРЕДСТВА</strong></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология