Поэзия Латинской Америки

Плоскогорье, как память, неизмеримое,
шкура киркинчо[80], распяленная меж четырьмя сторонами света;
ветер здесь плотен на ощупь и пахнет зверем.
Плоскогорье, блестящее металлическим блеском,
безлюдное, как луна, барабан восстаний.
Девушки в этих краях пасут ненастья да горести,
подкладывают дрова в костер, зажженный гитарой.
Мужчины в вороненой стали волос
прячут жаркий ветер сражений.
Плоскогорье в морщинах дорог, скорбное,
как ладонь шахтера.

2

Плоскогорье, как ненависть, неотвязное,
слепящее, словно кровь, приливающая к зрачкам,
плоскогорье в панцире льдов,
звенящее холодом, синим, точно лоб мертвеца.
Воды времени татуировкой расчертили его хребет,
здесь проходят землепашцы — аймарэ[81] свой гроб за плечами несут,
у них есть пращи и ружья, в ночи спугнут они птицу — свет.
Дымит их скудный огонь, черная копоть безмолвия ложится на всю их жизнь,
а дожди пробирают их до костей, гасят песню щегла.

3

Беспредельное плоскогорье,
распластанное и яростное, как пламя.
От звона его гитар чернее черное горе,
безлюдье капля за каплей буравит камень.

Список твоего наследственного имущества

Воды неба тебе завещаны,
где ладьи — облака ползут,
где рыбы — сполохи плещутся
в грозу.

Кордильера завещана голая,
и снега вершин,
и белый холод
в синей тиши.

Тебе — каменистая пампа
в перехлесте ветров,
их певучая гамма,
барабанная дробь.

Тебе — река, печальная нива,
гладь темнокорая,
под которой — тайны и сроки мифа
и буйства истории.

Тебе — одиночество,
беспредельное, как власть его,
но если тебе захочется,
единым словом ты можешь его заклясть.

А свет зато мягкий какой!
Потрогай рукой:
течет сквозь пальцы, точно
золотая пыльца цветочная.

И озеро в отдаленье,
в электрическом поясе струнном —
как высшее восхваление,
как прозрачная притча пуны[82].

И навстречу тебе тревога
воздвигнется городом детства:
из воздуха стены и своды,
гармония, ливнем одетая.

Этот город — как сон, как твое родословное дерево:
без конца растягивается.
На башнях — не из камня, из марева —
боевые стяги.

«Есть горы в краю моем…»

Есть горы в краю моем,
— а моря нет[83] —
пшеничных волн окоем,
— а моря нет —
есть сосен зеленый плеск,
— а моря нет —
текучая синь небес,
— а моря нет —
и ветра хриплая песнь —
— а моря нет.

ИОЛАНДА БЕДРЕГАЛЬ [84]

Ноктюрн слез Перевод Риммы Казаковой