Поездка в Хиву

Я предъявил ему письмо, полученное от генерала Милютина и написанное на французском языке. Мой собеседник, очевидно, плохо владел французским, поэтому долго изучал послание.

– Каков будет ваш маршрут? – наконец поинтересовался он.

Я ответил, что поеду через Казалинск, откуда, возможно, переберусь в Ташкент и далее – в Хиву.

– В любом случае первый мой пункт – Казалинск.

– Хорошо, – сказал он. – Пожалуй, это наилучший план. Там вы получите сведения, которые здесь вам никто предоставить не сможет.

Из полицейского управления я поехал к татарскому джентльмену, господину Бекчурину.

Когда я позвонил в колокольчик, дверь мне открыл сам господин Бекчурин. Передо мной стоял высокий пожилой человек с благородной внешностью, облаченный в длинный восточный халат с кушаком. На голове у него была феска, указывающая на принадлежность к исламу. При виде незнакомца он слегка удивился, однако вежливо пригласил меня в свое жилище. После того как я объяснил цель моего визита, состоявшую, во-первых, в получении любых сведений касательно моего маршрута до Хивы, а во-вторых, в том, чтобы он рекомендовал мне какого-нибудь слугу из татар, способного говорить по-русски, господин Бекчурин сказал:

– Досточтимый господин, я сделаю все, что в моих силах, но сначала вы должны выпить немного чаю.

В комнату вошел слуга с несколькими стаканами. Бекчурин предложил мне сигарету, закурил сам и стал неторопливо пить свой побуждающий к размышлениям напиток.

Наконец он заговорил:

– Прежде всего, досточтимый господин, давайте обсудим поездку в Хиву. Сейчас зима, и реки Сыр-Дарья и Аму-Дарья покрыты льдом. Тяготы пути будут неисчислимы. Вам придется проехать верхом по заснеженной степи более пятисот верст. Летом вы добрались бы до своей цели намного проще. По прибытии в Казалинск, более известный как Форт № 1, вы бы сели на пароход и высадились бы в нескольких милях от Петро-Александровска[15], нашего форта на хивинской территории. Это путешествие было бы безопасным и неутомительным. Зимой же все по-другому. Искренне советую вам отказаться от этой затеи либо вернуться летом и тогда уже совершить свое путешествие.

В ответ на его соображения я отметил, что вряд ли взял бы на себя труд забраться зимой в такую даль, доехав до Оренбурга, без того чтобы еще перед отъездом из Лондона не укрепиться полностью в своих намерениях.

– Справедливо, досточтимый господин, – продолжал мой радушный пожилой собеседник. – Раз уж вы непременно вознамерились ехать, я вам, разумеется, помогу; однако я не мог не высказать своего мнения на сей счет. Хотя, если честно, никаких сведений касательно вашего маршрута я не в силах вам предоставить. В такое время года все зависит от количества снега, выпавшего в степи. Но об этом вы сможете узнать только в Казалинске. Что же до слуги, которого вы просите вам рекомендовать, то в настоящее время никто на ум не приходит, но я обязательно наведу справки. Не скажу, конечно, что очень обрадован вашей просьбой, поскольку не так давно здесь проезжал один американский джентльмен, сопровождаемый секретарем дипломатической миссии Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге; их звали мистер Мак-Гахан и мистер Скайлер. Тогда меня тоже просили порекомендовать им слугу, причем найти его требовалось в двадцать четыре часа. Как же я измаялся! Добрая моя жена тоже обращалась ко всем своим знакомым в поисках порядочного татарского слуги. Не подумайте только, что среди татар мало порядочных людей, – улыбнулся он, – их так же много, как и среди христиан. Однако мистер Скайлер требовал найти человека, который говорил бы на русском и до известной степени был знаком с европейским образом жизни. В общем, мы искали повсюду, и в самый последний момент нашелся все-таки человек, предложивший свои услуги. Ничего дурного о нем я не слышал, да и времени наводить справки у меня уже не оставалось. И что же я узнал некоторое время спустя? Слуга этот оказался мерзавцем, а мистер Мак-Гахан, написавший потом весьма интересную книгу о своем путешествии, упомянул в ней меня, сказав, что именно я рекомендовал ему этого человека. Так вот, вдруг я найду вам слугу, а вы напишете книгу и, как мистер Мак-Гахан, обвините меня в случае своего недовольства этим человеком? В то время как я от всего сердца говорю вам, что никаким образом не могу быть ответственным за его личностные качества. Тем не менее, разумеется, я приложу все усилия, чтобы найти вам хорошего помощника.

Господин Бекчурин был очень добр ко мне; он заверил, что с готовностью расстарается для разрешения моего вопроса; я же в свою очередь утешил его, пообещав обратиться к мистеру Мак-Гахану с просьбою сделать примечание в следующем издании его книги «Военные действия на Оксусе» с надлежащими пояснениями насчет господина Бекчурина и его роли в сложившихся обстоятельствах.