Поджигательница звезд

Зоя Владимировна кивнула ему и проводила до калитки. И спросила тихонько, где детектив Саша. Она говорила еще что-то, но Миша воспринимал ее слова плохо. Он был измучен физически и морально, и в то же время страшно возбужден, и чувствовал, что ему просто необходима хорошая встряска. Встряска находилась рядом, и Миша едва не застонал, предвкушая, как он сейчас пойдет на кухню, откроет холодильник и достанет запотевшую… Он скользнул взглядом по подполковнику Якубову, взвешивая, а не пригласить ли того расслабиться на пару, но сразу же опомнился и отбросил глупую идею прочь. Пить с Якубовым… «Только под наркозом!» – подумал Миша, хотя не факт, что тот согласился бы.

Он нырнул в дом и, приплясывая от нетерпения, стоял у окна, подглядывая сквозь тюлевую занавеску – выжидал, пока зеваки наконец разойдутся. Потом вынес в сад под яблоню бутылку водки, хлеб и колбасу. Сел спиной к соседской даче, произнес с выражением «глаза б мои не видели!» и осенил себя крестным знамением. После чего откупорил бутылку и перво-наперво помянул неизвестного человека с кровавым пятном на спине…

В начале двенадцатого на сцене появился Шибаев. Он с удивлением рассмотрел опечатанную дверь, оглянулся по сторонам. Заметил за столом Мишу и прямиком направился к нему. Бутылка перед Мишей была наполовину пуста, а сам он крепко спал, положив голову на руки. Изо рта его свешивалась длинная нитка слюны.

Шибаев потряс его за плечо. Миша открыл бессмысленные глаза, утерся рукой. Увидев, кто пришел, он попытался вскочить, но его повело в сторону, и он схватился за Шибаева.

– Саш-шенька! – выговорил он с трудом. – Саш-шок! Как хорошо… ты пришел! Тут такое… не поверишь! Опять… эта… на полу! А кровищи! Давай, садись, помянем! Человек… все-таки был… А Кристина… так кричала… я прямо… чесслово! С забора!

– Кто на полу? – спросил Шибаев страшным голосом.

– Эта… на полу… – заикался Миша.

Шибаев, недолго думая, вынул его из-за стола и потащил к крану. Открутил воду и сунул Мишину голову под струю. Тот только руками разводил – возможно, ему казалось, что он плывет. Минут через пять он уже смог связно рассказать, что произошло.

– Лежит на полу… эта, лицом вниз, а на спине кровь! И вокруг! И рука, блин, холодная… я потрогал, думал, может, живой! – Миша отчаянно жестикулировал и все еще заикался, но смысл в его словесах уже прорезался. – А она пришла, Кристинка, открыла дверь… Ну, перекинулись парой слов, ля-ля, тополя… она говорит, мол, к Игорю уезжаю… – Миша осекся и испуганно посмотрел на Шибаева.

– Ты его знаешь?

– Этого… на полу? Никогда в жизни не видел! Клянусь! – Миша вскинул руку в пионерском приветствии. – И Кристинка не видела! А они ее арестовали! Они теперь и искать не будут… ее дача, значит, она его того! Замочила! И порядок. Был бы Игорь, они бы и его!

– Дверь была заперта на ключ?

– Ага, на ключ. Я видел! Кристинка вставила ключ и повернула… у них открывается туго, так она дернула дверь на себя, а потом только… Вошла и вдруг слышу – крик! Как серпом по… эта… честное слово! Она так кричала! Я думал… е-мое! Убивают! И аж с забора… это… руки не держат и во рту кисло… Побежал, а она уже на веранде, и кричит, сама не своя! Как же это, Саша? У них, значицца, был ключ? И один замочил другого… на чужой территории? Зачем? Зачем переться на чужую дачу? Я теперь вообще спать не буду!

– Ты ночью слышал что-нибудь?

– Ни звука! Я вчера немного… это… как говорится, поддал малость, такая тоска накатила, думаю, ну, никакого смысла на самом деле в жизни… короче, не слышал. Ты думаешь, он кричал?

Шибаев вспомнил, как Алик рассказывал ему о своем видении смысла жизни, и подумал, что этот проклятый смысл мучает всех, а иначе нет счастья.

– Любой шум, Миша, – сказал он. – Голоса, может, ссорились, звук мотора, дверь открылась или захлопнулась, или окно… Необязательно ключ, может, они через окно влезли.

– Окна были закрыты, опера тут все проверили. Шастали по всему дому, проверяли и долбили одно и то же: кто? когда? у кого ключ? чужие были в последнее время? что подозрительного? А народ налетел как мухи на мед! Якубов с собакой своей припадочной, она с поводка рвется, хрипит, глаза красные… И Зоя Владимировна… хорошая женщина, стоит, плачет. Когда все кончилось и Кристинку повязали, она подошла ко мне, погладила по плечу… Да! Про тебя, Саша, спросила. Где, спрашивает, Саша, что-то давно его не видно… И еще что-то… я еще подумал, что она немного того… не в себе от потрясения…

Шибаев молча смотрел, ждал.

– Говорит, я за хлебом пойду в час дня… Господи, думаю, какой хлеб? К нам автолавка приезжает в час дня, совсем, думаю… Какой хлеб? Конечно! То скелет, то новый труп, крышу запросто снесет, женщина в возрасте. И, главное, снова на ихней даче! Почему именно у Кристинки и Игоря? Такие ребята… и облом! А народ уже вовсю версии шурует! И проклятая дача, страшные дела творятся, попа надо, чтоб освятил, то ли еще будет! Оба-на! – Он издал ртом звук хлопнувшего воздушного шарика, сокрушенно покивал.

Шибаев достал мобильник, набрал номер Кристины. Длинные гудки в ответ…