Подземелье ведьм

— Мой юный друг, — сказал профессор, — вы рисуете слишком мрачную картину. Вы начитались романов фантазера Жюля Верна. Аэроплан никогда не сможет стать орудием убийства.

— Я стараюсь глядеть в будущее. Дайте нам ваш корабль, который может летать быстрее любой птицы, дайте его ему, — Костя показал на маркиза, — и он тут же поставит на нем пушку.

— Костя, ты не имеешь оснований! — сказал Мюллер.

— Мой собственный дорогой отец, — отмахнулся от него Костик, — с помощью такого корабля задавит своих конкурентов.

— Туда им и дорога, — сказал Андрюша.

— Вот ты уже и забыл о милосердии. А моя подружка Ниночка начинит его бомбами, чтобы разорвать на куски всех российских губернаторов. Нет, я не верю в прогресс. Я убежден, что и через полвека люди будут убивать друг друга.

— Господа, ваш спор беспредметен, — сказал астронавт. — Вы строите в воображении будущее, не представляя, каким действительно оно может стать, ибо прогресс, как учит нас галактическая история, не поддается воображению. Вам не с чем сравнивать. Я же могу поставить диагноз, так как Земля не уникальна. Приземлившись столь неудачно и не зная в тот момент ничего о вашей планете, я был введен в заблуждение поведением тех первых людей, которые проникли в мой корабль. Когда они помогали мне выйти из анабиоза, я заглянул к ним в сердца, — астронавт чуть склонил голову в сторону Мюллера и Андрюши, — и решил, что Земля куда более развита, куда более гуманна, нежели оказалось на самом деле. Я решил было, что она находится на пороге вступления в галактическое братство. Но последующие события разуверили меня. Буквально сразу мне пришлось стать свидетелем того, как люди убивают друг друга. — Астронавт склонил голову в сторону японца. — Я ощутил вашу злобу и страх. Тогда же, вернувшись в корабль, я включил системы наблюдения и смог обозреть жизнь вашей планеты. На основании этого мой корабль, обладающий мыслительным устройством, которому еще нет названия в ваших языках, сделал прискорбные выводы о будущем вашей цивилизации.

Астронавт замолчал, словно собираясь с мыслями, как доктор, который должен сообщить пациенту роковой диагноз. В помещении воцарилась гробовая тишина.

— Ваши рассуждения, — на этот раз последовал поклон в сторону Костика, — хоть и продиктованные лишь чувством противоречия, несколько ближе к истине, нежели надежды уважаемого профессора Мюллера. Вы правы, достижения науки и техники будут направлены на истребление людей.

— Это каждому ясно, — сказал Костик.

— Надеюсь, что это преувеличение, — возразил профессор.

— Мне самому было страшно, — продолжал астронавт, — заглянуть с помощью моей мыслительной машины в будущее Земли. А оно высчитывается, элементарно высчитывается…

Астронавт замолчал, и никто не посмел нарушить паузу.

— Уже через год, — произнес он, — или чуть более ваша планета окажется ввергнута в мировую войну.

— Это невозможно! — воскликнул профессор.

— Это вероятно, — сказал маркиз. — Мы планируем свою политику в расчете на близкий мировой конфликт. И это одна из причин, заставивших меня оказаться здесь.

— Маркиз Минамото прав, — подтвердил астронавт.

— Как? Маркиз Минамото? — удивился профессор.

Слуга мистера Робертсона встал, вытянулся, как на параде, и произнес:

— Полковник разведывательного управления японской императорской армии Сюдзо Минамото — к вашим услугам.

Он склонил голову.

— Значит, ты не только убийца, но и шпион, — сказал Костик. — Виселица по тебе плачет.

— Костик, Костик, — профессор Мюллер положил руку на колено Колоколова, — сейчас не место и не время.

— Я выполняю свой долг, — заявил полковник, опускаясь в кресло.

Астронавт терпеливо ждал.

— Я продолжу? — сказал он, когда вновь установилась тишина. — Мой рассказ не займет много времени. Я многого не знаю сам и не могу рассчитывать на то, что вы поймете мой рассказ. Но я убежден в том, что мировая война на вашей планете продлится несколько лет, унесет миллионы жизней, разорит Европу, опустошит ее города. Вы говорили, — он обернулся к Костику, — о самолетах, аэропланах, на которых будут установлены пулеметы. Нет, не только пулеметы, но и пушки. А бомбы… бомбы станут проклятием следующей войны. На полях сражений будут использованы бронированные наземные машины, подобные морским крейсерам и вооруженные пушками, отравляющие газы будут губить целые армии…

— Отравляющие газы запрещены Гаагской конвенцией, — возразил Мюллер.

— Кто будет слушаться этой конвенции, — удивился астронавт, — когда речь пойдет о победе?

— Вы убеждены в этом? — спросил Андрюша, хотя знал, что астронавт говорит чистую правду.

— Так же, как убежден в том, что мировая война будет не последней. Что наступивший двадцатый век принесет и другие войны, по сравнению с которыми Первая мировая война покажется чудом гуманизма…

— А дальше? — спросил Дуглас. Он уже представлял себе сенсационный материал в «Дейли мейл» — «Прогноз человека со звезд: мировая война на пороге!».

— Люди овладеют тайной атомного распада.

— Вы имеете в виду опыты супругов Кюри с радием? — спросил Мюллер.