Подземелье ведьм (СИ)

— Дав… — она подняла заплаканное лицо и отстранилась, — Дав, я… — Эйрин не представляла, как сказать ему о том, кто она такая… Сказать, и потерять ещё раз.

— Мама, — нетерпеливо потянул её за рукав платья Томми, — пора. И папа пусть с нами идёт. Он хороший, я знаю.

— Папа? — Давен оглянулся на парнишку и застыл, разглядывая мальчика.

— Папа, — твёрдо повторил Томми, не сводя с него глаз, и Дав поверил. Уже было не важно, как это могло стать возможным.

Давен поднял щуплого мальчугана на руки, прижимаясь носом к ароматной макушке, взял Эйрин за руку и сказал:

— Веди, стрекоза, я тебя больше не отпущу, — и первым направился вглубь пещеры.

* * *

Ей было лет семь, когда она первый раз обманула маму. Из-за какой-то ерунды, о которой и помнить-то не стоило… Она и не помнила. И только слова мамы тогда так сильно врезались в память, что та, самая первая ложь, стала последней.

— А ты соврала мне. Дважды. За что, мама?

Венди не ответила. Она сверлила взглядом человеческого мужчину, стоящего за спиной у Эйрин. Он твёрдо и прямо смотрел ей прямо в глаза, не позволяя себе отвести взгляда. Почти такой же взгляд, что был у отца Эйрин: честный, упрямый и…

— Ты привела человека в Регстейн, Эйрин. Ты понимаешь, что ты наделала⁈

Красивое лицо Венделы исказила старательно сдерживаемая гримаса ярости и боли. Не хотела она для своей дочери такой судьбы, ведают боги — не хотела. Но разве мать в состоянии огородить дитя от всех опасностей и ошибок, что стоят у него на пути?

— Мне наплевать на твои законы, мне наплевать на твои указы, младшая из круга семи, — сквозь зубы выдавила Эйрин, крепче стискивая ладонь Дава и прижимаясь спиной к его груди в надежде ощутить то спасительное тепло, от которого когда-то бежала. — Ты, которая учила жить в правде — соврала мне. Дважды. Когда стёрла память и когда отрицала это.

— Это ради твоего же блага, Ри, — женщина сделала шаг навстречу дочери. В её ледяных глазах промелькнула нежность… но Эйрин, ослеплённая злостью и болью, этого не заметила.

— Какого блага, мама⁈ Сколько можно решать за меня, как мне жить⁈ Всю, всю мою жизнь ты ломала меня, мешая быть счастливой. Забрала у меня память о любимом. Хотела оставить одного из моих детей сиротой. Заставляла плести эту лунную паутину, когда я просто хотела собирать травы и варить отвары! — голос Эйрин сорвался на крик.

— Стрекоза… — прошептал ей на ухо Давен, стараясь остановить взаимные упрёки. Никогда ещё он, воспитанный в атмосфере любви и гармонии, не видел, чтобы родные, такие близкие люди выплёскивали друг на друга всю свою боль. Казалось, что ещё одно слово — и его кожу разъест яд, проникая в лёгкие вместе с пылью и каменной крошкой этого подземелья, которое Эйрин зовёт домом.

Но Эйрин, упрямо мотнув головой, хотела продолжить… Сердце разрывалось от одной только мысли об очередном предательстве матери. И эта злость требовала выхода. Вот только легче не становилось… Эйрин набрала в грудь побольше воздуха… И затихла, оказавшись в объятиях Давена.

— Мы к вам попозже зайдём, — он склонил перед Венделой голову и, подхватив Эйрин на руки, вынес её из пещеры матери.

— Но…

— Когда-нибудь ты меня поймёшь, Ри, — тихо прозвучало им вслед.

Венди тяжело опустилась на край кровати и закрыла лицо руками. Разве мать, спасающая ребёнка от боли, заслуживает столько ненависти?

* * *

— Выйдешь за меня?

Она только рассмеялась и плеснула в него водой. Нежно-голубые рукава платья окрасились в синий.

— Дурной, что ли?

— Венди, дочь подземелий, ты выйдешь за меня? — упрямо повторил Стейн, чувствуя, как кровь приливает к лицу, раскрашивая щёки в багровый.

Сегодня была их седьмая встреча. День подходил к концу, и солнце почти скрылось за горизонтом, оставляя розовые закатные полосы на неровной глади воды. Она сидели на берегу Вольденграса, наблюдая за мощным потоком, что сносил всё на своём пути. Каждую свою встречу они проводили здесь, и ни Стейну, ни Венди это не надоедало.

— Венди, — он не собирался отступать. Только не в этот раз.