Подвигов время грядет (СИ)

Потом оба прислонились обратно к дереву и закрыли глаза, отдыхая. Потом они даже приблизительно не могли бы сказать, сколько времени провели так, в полудреме, без движения и в тишине. Но сколько-то минут, часов или дней прошло, и их разбудили мягкие, пружинящие шаги. Что-то таинственное и древнее, такое же, как деревья в самой глухой чаще, вышло к ним из леса и обратило на них свой взор. Это ощущалось как дыхание, но сравнимое скорее с ветром, хотя воздух вокруг оставался спокоен. Поющий лес был здесь, и — парни почему-то были в этом уверены — он беззвучно пел.

Тогда они собрали последние силы и подняли головы с изумлением и радостью, и древние деревья говорили с ними.

========== 4. Приключение два ==========

Когда листья деревьев тронула первая рыжина, и травы стали отливать золотом, по королевскому тракту шли двое путников. Менестрель и благородный воин, два побратима, держали путь к морю. Раны у них давно и бесследно затянулись, поверх них появились и снова излечились новые, а позади остались лиги и лиги пройденных дорог.

Где-то уже недалеко от побережья они наведались в трактир. Аскольд потихоньку привыкал прикрывать плащом свой шикарный меч, пряча от любопытных взглядов, а Осверин — что его теперь не только не выкинут за порог, но и слова лишнего поперек не скажут.

Там, куда они зашли, сегодня уже был менестрель: сидел на столе, закинув ногу на ногу, и перебирал струны. Осверин обменялся с ним кивками.

Как-то так получилось, что им незаметно уступили место, и друзья устроились за отдельным грязноватым столиком у стены, и обзор на весь зал открывался просто прекрасный. Аскольд начавшим наметываться взглядом вычленил из всех посетителей нескольких человек, одетых, подобно ему, особенно добротно, даже дорого, и старательно-неприметно. Ага, конечно — как будто кого-то это сможет обмануть…

— Эй, девушка! — Осверин очаровательно улыбнулся разносчице, хотя ее внимание куда больше было приковано к широкоплечему высокому мечнику. — Принеси-ка нам ужин и вино, да поскорее!

Сверкнула, исчезая в кармашке передника, монетка, и девчонка умчалась.

А менестрель сменил нежные переборы на многозвучные аккорды и даже как-то распрямился, приосанился в тон своей игре. И запел.

Голосом вполне особенным, без того скрытого волшебства в каждом его звуке, способном уводить за собой в дальние дали, но чистым и мелодичным. Пел он о сперва о драконе, поверженном храбрым воином, потом о русалочьей запруде — и, наконец — о сокровищах.

Из богатств, какие не видел ты, тайный клад

Сокрыт под замком и зарыт, запрятан во тьме,

И лишь законный наследник его, герой из старинных баллад,

Сможет его отыскать и забрать себе.

А гордые лорды будут напрасно ковать клинки,

Друг другу зубы ломать и крошить скелет,

И храбрых и доблестных вровень ему наш не знает свет.

Музыкант заиграл проигрыш, а Аскольд наклонился к уху Осверина, чтобы с ленцой спросить:

— Как думаешь, хоть сколько из спетого им сейчас — правда?

И на удивление его побратим не расплылся в улыбке и не хихикнул, подтверждая, как опасно доверять балладам. Напротив — Осверин явно серьезно задумался, теребя сережку в заживающем ухе, и вряд ли слышал слова мечника.

Тот из чистого упрямства повторил вопрос.

— А? Правда ли?.. — казалось, менестрель растерялся. — Если тебе так интересно, я могу у него спросить. Тебе-то он не ответит, а вот мне… Только дождемся, когда он закончит.

Они никуда не спешили — а потому время провели с удовольствием, тем более что хорошенькая разносчица накладывала им больше положенного да все стреляла глазками в сторону Аскольда.

— Та пришелся ей по душе, — с набитым ртом заметил менестрель. — Может, почтишь ее своим вниманием?

Мечник в ответ хмыкнул:

— Рииин, помнишь нашу первую встречу? Я не знал, как отделаться от светских прелестниц, а ты предлагаешь мне девчонку из трактира. Ну уж увольте! Когда соскучаюсь по женскому вниманию, обращусь к красоткам поизощренней.

Осверин хихикнул, не переставая работать челюстями.

— Вас понял, милорд. Однако напрасно ты думаешь, что она не… Оо, вот это неожиданность! Смотрите-ка, они знакомы! — он проводил взглядом музыканта, который, доиграв, спрыгнул со стола и подсел к тем богатым господам, тут же ухватив с чьей-то тарелки кусок пирога.

— Это что-то меняет? — Аскольд, хоть убейте, разницы не понимал, но с готовностью подобрался, прикидывая варианты в голове.

— Это меняет многое! — зашипел ему брат, разом понижая голос. — Эту песню я слышать раньше не слышал, хотя мотивчик знакомый. Поется в ней про клад, который один благородный лорд спрятал от другого, и вот уже тут есть богатенькие товарищи, тогда как…

Один из спутников менестреля встал со скамьи и, посмеиваясь, удалился за местной красавицей на второй этаж с комнатами для постояльцев, и Осверин подорвался с места, не закончив фразы. Ловко лавируя между выпивохами, разносчицами и прочими, он в несколько секунд преодолел весь зал и плюхнулся на освободившееся место, уже панибратски хлопая музыканта по плечу.