Подвиг продолжается

Одновременно к обоим бортам парохода подошли катера. Только они причалили, как в них полетели гранаты. Раздались взрывы. И тут же на катера бросились милиционеры. Минут через десять к Прокаину подвели высокого парня с курчавой головой и перебитой переносицей. Рука у него висела плетью, и из рукава ручейком текла кровь на палубу.

— Ну как, атаман Балабанов, отвоевался?

Балабанов скрипел зубами и корчился от боли.

— Перевяжите ему руку. Этого бандита надо судить судом народа. За все его злодеяния...

Голод, конечно, порождал и недовольство. По деревням вспыхивали бунты. И Прокаин, теперь уже начальник Ольховской милиции, мотался по деревням, разъясняя крестьянам, обманутым кулаками, трудности, которые переживала страна, вылавливал зачинщиков, гонялся за бандами, изымал хлеб у кулаков и передавал его Советам для распределения среди голодающих. Но однажды...

Однажды отряду Пекесса было приказано спешно выступить в Михайловку, где кулаки подняли мятеж. Кулацкий бунт был подавлен. В одном из сараев среди убитых активистов Илья нашел изрубленное тело Белы Прокаина. Еще одного друга проводил Пекесс в последний путь...

* * *

Я рассказал о двух человеческих судьбах, о двух милиционерах. Россия стала для них второй родиной. И они верно, до последнего вздоха служили ей. Погиб начальник отделения милиции Бела Прокаин. Пали смертью храбрых многие бойцы советской милиции — интернационалисты. Прошли десятилетия. Многое забылось. Но эти люди, как и тысячи других сынов и дочерей Родины, павших в боях за революцию, живы в памяти народной. Герои не умирают!

Илье Степановичу Пекессу выпала более счастливая доля. Он прожил долгую жизнь. Это была жизнь стойкого бойца, жизнь честного и преданного коммуниста. Давно уже стали взрослыми сын и две дочери Ильи Степановича. Растут внуки. Они свято берегут память о своем отце и деде, твердо несут по Советской земле то великое знамя, за которое бились отцы.

ФРОНТ, НЕ ОБОЗНАЧЕННЫЙ НА КАРТЕ

В. ЮДИН ДАР-ГОРА. ГОД 1923-Й

В начале сентября 1923 года помощник начальника 2-го отделения Гаврила Васильевич Пучков привез с центрального склада царицынской городской милиции необычный тюк.

— Помоги! — сказал он подошедшему к нему во дворе начальнику арестантского помещения Василию Семеновичу Снегуру.

— Что это? — удивленно спросил Снегур.

— Новая милицейская форма, — не без гордости ответил Пучков.

Весть о новой форме моментально разнеслась по отделению и общежитию. Свободные от постов и дежурства работники с нетерпеливым любопытством собрались в кабинете Пучкова. Там уже шла примерка.

Милиционеры шумно потешались, когда очередь дошла до Снегура. Бывший моряк торопливо сбросил с себя ветхую шинель и потрепанный френч ядовито-зеленого цвета, но никак не мог подобрать на свою могучую, обтянутую тельняшкой фигуру подходящую тужурку. Наконец, он облачился и предстал перед восхищенными сотрудниками во всем блеске новой формы. Черная тужурка со стоячим воротником и красными петлицами с ромбами, два ряда блестящих пуговиц с советским гербом, черные галифе, черная фуражка с широким козырьком, милицейской эмблемой и красным околышем — все выглядело внушительно и строго.

Вечером, когда из очередной операции вернулся начальник отделения Георгий Иванович Маняшин, новую форму распределили. Обмундирования оказалось очень мало. Решили выдать один комплект на двоих и носить эту форму бережно — только на службе.

После трех лет тяжелой гражданской войны и двух последующих лет жестокого голода героический Красный Царицын переживал катастрофическую разруху. И все понимали, что Царицынский Совет не в состоянии пока в полной мере снабдить свою милицию.

Это был, в сущности, первый год мирной, созидательной жизни рабоче-крестьянского государства. Входила в твердую колею и милицейская служба.

2-е отделение обслуживало самый неспокойный район города — Дар-Гору. Население тут было разноплеменное, преступность и беззаконие процветали здесь с давних пор.

Георгий Иванович Маняшин принял отделение несколько месяцев назад. До этого он служил старшим милиционером в 4-м отделении. Там он больше года возглавлял базарную милицию, добился порядка на городских рынках, боролся с хулиганством, мошенничеством, злостной спекуляцией. Он был человеком авторитетным, принципиальным, добросовестным, честным и ко всему этому очень скромным.

В новом коллективе Маняшин прежде всего требовал добросовестного и честного несения службы. Он не уставал напоминать подчиненным:

— Милиция — страж революционного порядка. Рабочий класс поручил нам охрану его покоя. Нам Советская власть доверяет, и мы должны быть неподкупны.

Последнюю фразу Маняшин всегда подчеркивал. И не случайно. Подкупить полуголодного милиционера пытались многие, и не так-то просто было устоять против обольщения и щедрых «даров» преступников.