Подвиг Калгара

— Проксис еще с нами. Перед его глазами прошли столетия истории Империума, и он пережил такие безумные и кровавые кошмары, что тебе и не представить. Он выживет. Просто поддерживай стабильность его состояния. Мы доставим его в Залатрас, где им займется наш апотекарий.

Валериан опустил голову и прошептал молитву.

— Я рад, что вы на нашей стороне, — сообщил Скарриос, протирая очки. Без них его лицо выглядело маленьким. Голова же его едва достигала аквилы на груди Валериана.

«Они такие хрупкие, — думал Валериан. — И как они только смогли выжить в этой пустыне, полной боли? И все же они покорили Галактику. Их кровь течет в наших венах и в венах Бога-Императора. Вначале мы все были одинаковы, наши сердца до сих пор бьются в унисон и нас преследуют одни и те же приступы гнева, безумия и жажда подвигов. В людях есть храбрость, и человечество одиноко во вселенной, полной злобы. Именно потому были созданы мы, Адептус Астартес. Не на замену людям, но для их защиты».

Он раньше не до конца осознавал это, но, глядя на раненого Проксиса, беспомощно лежавшего на полу, и ощущая искреннее сострадание маленького доктора, стоявшего рядом с этим огромным телом, впервые понял эту истину.

«Наш владыка знает это, — подумал он. — Марней Калгар всегда это знал. И в этом состоит его величие. Он всегда держится за человечность, что осталась во всех нас».

«Мэйфлай» поднялся в воздух спустя час. Кадар и Антигон остались в трюме, помогая ремонтировать корабль, но Валериан остался на мостике, наблюдая за работой команды, члены которой подстегивали друг друга колкостями и шутливыми угрозами.

«Они настоящая семья, — подумал он. — Ведь только очень близкие люди могут так вести себя в столь серьезной ситуации».

Затем его мысли вернулись к Проксису, который тоже был не прочь отпустить злую шутку посреди жестокой битвы.

«Мы не такие разные, в конце концов», — решил он.

— Как ремонт? — спросил по воксу Морколт у брата Кадара.

— Куски раскалились, но держатся. Трюм не герметичен, мы где-то теряем воздух. Попробую найти утечку и заварить.

— Вход в атмосферу сразу покажет, где она, — пробормотала Тестер.

Повторный вход был чреват еще и тем, что мог расширить дыру, через которую в трюм ворвется огонь, способный разрушить корабль.

— Всему свое время, — сказал Морколт.

Валериан активировал магнитные подошвы, почувствовав потерю гравитации. Он выглянул в иллюминатор, и Залидар предстал перед ним таким же, каким он увидел его впервые: зеленое тело планеты, подернутое тонкой дымкой атмосферы. А за ней зияло черное, усеянное звездами пространство космоса.

— Включаю гравитацию, — сообщил Джоди и нажал клавишу на консоли. — Да заводись ты, ублюдок!

Где-то в сердце корабля ожил генератор гравитации, и Валериан почувствовал, что его тело снова опускается на палубу.

Но вместе с этим он ощутил кое-что еще: бесконечный визг коллективного орочьего разума вдруг исчез. Он был как будто вне зоны его влияния и ощутил, как ум проясняется, избавляясь от шума, преследовавшего его, подобно мигрени, с первого дня пребывания на планете.

— Хвала Трону! — прошептал он. — Капитан, сколько мы пробудем на орбите?

— Несколько минут. Я планирую вход в нескольких километрах к югу от Залатраса.

— На авгуре орочьи корабли в семидесяти тысячах километров от нас, — отрапортовал Джоди. — Большие. Крейсеры. Между ними и планетой очень плотное сообщение. Думаю, что нас еще не заметили.

— Отставить вход до моей команды, — велел Валериан.

Это нужно сделать сейчас. Как только они вернутся на планету, орочий гвалт снова подавит его способности.

— Почему? — удивился Морколт.

— Делайте, как я сказал.

Валериан закрыл глаза. Его голова погрузилась в сияющий голубым капюшон, и разум поглотила холодная чистая темнота. Серебристые нити мысли преодолевали световые годы за секунды, проносясь мимо миллионов менее сильных разумов, пылающих солнц, обширных скоплений имматериума, приближаясь к пустоте обычного космоса. Он летел не по точным координатам, а по путям, которые хорошо знал, следуя за силуэтом одного из своих братьев.

«Брат Корим, это я, Валериан».

Он передал свое изображение через пустоту. Ничего более конкретного он показать не мог — тут действовали иные законы. И свое сообщение он пометил ярким сиянием, указывая на срочность.

Он ощутил ответ, бледный и далекий. Корим был с Седьмой ротой на корабле флота «Андроник». Передача велась через весь Рубеж, и незримые потоки имматериума завихрялись между ними, разрывая в лоскуты образы Валериана.

«Корим».

Он воссоздал в своем уме картины событий, в которых преобладал Марней Калгар. Огромная фигура его стояла в одиночестве, окруженная морем врагов, а за их спинами росли джунгли.

Валериан не мог переслать более точные изображения, но вложил в них каждую кроху своих эмоций, и они сменяли друг друга ярким калейдоскопом, так что имели смысл, если были знакомы адресату. Марней Калгар, орки, планета джунглей. Он передавал эти образы со всей силой, что у него была, расцвечивая каждый из них ярчайшим сиянием.