Подвеска Кончиты

– Ну да, – кивнула она.

– Когда снесли Воскресенский собор, я был студентом. Нас, стройотрядовцев, отправили грузить на машины битый кирпич. Грузим себе, грузим, вдруг слышим – шумят. Неподалеку от нас экскаваторщик стоит у траншеи и смотрит вниз. Я подошел первым, он меня попросил спрыгнуть туда и проверить. Ну, спрыгнул, со мной еще пара ребят. Откопали железный ящик. А в нем – гроб Резанова!

– Откуда стало известно, что это именно Резанов, а не кто-то другой?

– Когда гроб открыли, меня возле него не было. Я звонить бегал в крайком. А вот когда его увозили, я запрыгнул в машину. Сначала поехали в краевой музей. Вышла директриса и говорит: «А зачем мне покойник?» Среди сотрудников нашелся старик, залез в кузов. Осмотрел мундир, ордена и со всей уверенностью заявил, что это Николай Петрович Резанов. Он был в камергерском мундире. Других камергеров императорского двора в Красноярске не хоронили.

– И что было дальше? – нетерпеливо спросила Дайнека.

– А дальше директриса подсуетилась. Стала звонить по инстанциям, и гроб на том же грузовике увезли.

– На кладбище у Покровской церкви? – уточнила Ирина.

– Не совсем.

– Вы же говорили…

– Говорил, – Старков не отрицал. – Но тот крест, что якобы поставили на могиле, находится на кладбище, а Резанова захоронили за его пределами, у забора.

– Откуда вы знаете? – спросила Дайнека.

– Видел, как зарывали. Я ведь приехал туда вместе с гробом. Милиционеры вытащили его из кузова и отправились восвояси. Из кладбищенской конторы пришли двое. Один оказался из нашего дома. Он разрешил мне остаться. Пока они рыли яму, я сидел под березой и ждал. Перед тем как гроб опускать, дядя Саша, сосед, ненадолго его открыл, обшарил покойника… – Старков встрепенулся: – А я не рассказал вам, что тело хорошо сохранилось?

– Нет… – Дайнека притихла и посмотрела на Ирину.

– Лежал, будто живой. В траншее, где нашли гроб, был ледник. Так что условия – как в морозильнике. Пока возили, он, конечно, весь потемнел. Но мужик был красавец: высокий, стройный, светловолосый…

– Так что там про соседа? – напомнила Ирина. – В прошлый раз вы этого не рассказывали.

– Что было – то было. Лишнего не скажу. Обшарил дядя Саша покойника и, как мне показалось, стащил с мундира какую-то безделушку. Может, крест, может, и орден. Я далековато сидел, ближе подойти опасался.

– Это все?

– Все. Заколотили гроб и зарыли. Если хотите найти точное место, то от креста – за забором кладбища метрах в пяти.

– Спасибо вам, Валерий Борисыч, – поблагодарила Ирина.

Они собрались уходить.

Но Старков вдруг оживился.

– И вот еще что! Дядю Сашу, соседа, вскоре убили. И убил его наш участковый. Из табельного оружия застрелил. Вроде бы дядя Саша с ножом на него бросился. С чего это вдруг… Мужик был спокойный. Выпивал – это да. Но чтобы с ножом на участкового… Тогда все во дворе удивлялись. Участкового отдали под суд, но потом оправдали.

– Фамилию участкового не помните? – спросила Дайнека.

– Не помню, – Старков посмотрел на часы. – Пора! Через пять минут лекция.

– А по какому адресу вы тогда проживали?

– Ленина, тридцать два, – Валерий Борисович поднялся и проводил их до двери.

Когда вышли во двор, Дайнека остановила Ирину:

– Можешь помочь?

– Чего еще?

– У тебя наверняка есть в полиции связи. Узнай фамилию участкового и кто он такой.

– Все это случилось в шестьдесят третьем году. Он глубокий старик, если еще жив. Не пойму, что тебе еще нужно. Ну, убил и убил. Хоть и не посадили – наверняка душеньку помотали.

– Узнаешь? – с напором спросила Дайнека.

Ирина сдалась.

– Узнаю.

В конце рабочего дня она снова появилась в кабинете Дайнеки. Та подняла голову:

– Узнала?

– С ума не сходи! Когда бы я успела?

На стол шлепнулась подборка газет, изувеченная разноцветными маркерными пометками.

– Вот она – опьяняющая слава, можно сказать, мировая известность! Если не напьюсь сегодня вечером, завтра в строй не вернусь.

– Ударишься в бега?

– А ты почитай, хотя бы по диагонали, и увидишь, в какую задницу мы угодили!

Дайнека потянулась за сумочкой.

– Где будем злоупотреблять?

– Есть приличная харчевня поблизости.

Прохлада раннего вечера освежала и немного дурманила.

– Все-таки наша сибирская весна – самая родная! – сказала Дайнека. В кожаной курточке поверх водолазки она чувствовала себя очень комфортно.

Изменившийся за годы разлуки центр Красноярска выглядел более чем респектабельно. Обновленные фасады старинных домов в сочетании с европейской иллюминацией и витринами дорогих магазинов производили впечатление полузаграницы на фоне все еще небогатого города.

Администратор харчевни «Енисейский тракт» поздоровался с Ириной как с завсегдатаем и предложил уединенный столик в глубине зала. Вишневые стены и приятный полумрак не оставляли места тревогам и конкретно заряжали на плановый отрыв.

С достоинством светских львиц они вкушали водочку с нехитрыми русскими разносолами. Между второй и третьей рюмкой Дайнека пробежала глазами несколько отмеченных газетных заголовков.

– Какая гадость!

Она прочитала: «Убийство по приказу»… «Решающий аргумент в предвыборной гонке»… «Похитил деньги и задушил жену»…