Подвалы твоего сердца (СИ)

Все это не укрылось от Гермионы: она узнавала и не узнавала Малфоя одновременно. Да, это был все тот же слизеринский сноб, уничтожающий ее взглядом, но создавалось впечатление, что теперь Малфой делал это без удовольствия, словно по приказу или следуя давно доведенной до автоматики схеме. Сердце Гермионы почему-то пронзила острая печаль. Она чувствовала, будто избавилась от чего-то отвратительного, но исчезновение старых ощущений обеспечивало тревожную неизведанность новых.

— Я не понимаю, почему ты вообще злишься на меня! — вывел её из раздумий недовольный голос Рона, и Гермиона, шумно вдохнув, повернулась к нему.

Драко, пронаблюдав за тем, с каким рассеянным видом Грейнджер переключается на Уизли, сжал в руках лист и глухо хмыкнул: рыжий дружок Поттера испортил единственное за последнее время развлечение. Где-то глубоко в подсознании сверкнула черным фейерверком мысль: «как было бы здорово посмотреть на его отвратительное глупое лицо, применив “Круциатус”!»

Драко распахнул глаза, запоздало осознавая, о чем только что подумал. Рука некстати отозвалась болью, и он инстинктивно потянулся к рукаву, чтобы проверить метку. Необъяснимая паника от того, что темные мысли могли её материализовать, охватила сознание. Резкая перемена в обычно бесстрастном лице Малфоя не укрылась от посторонних глаз, и он, заметив всеобщее внимание, приказал себе успокоиться. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Драко развернул смятое письмо.

— Скажи ей, Гарри! Она постоянно чем-то недовольна! — не унимался Рон, именно в этот момент вдруг решивший выразить свои претензии.

— О, ну конечно, — Гермиона нахмурилась. — Опять привлекаешь к этому других! Если хочешь поговорить со мной, то, будь добр, делай это наедине!

Они прожигали друг друга взглядами меньше нескольких секунд, а потом резко отвернулись в разные стороны. Гермиона, совершенно забыв про Малфоя, пыталась проглотить слезы накопившейся обиды из-за недопонимания между ней и Рональдом. Гриффиндорцы наблюдали за этим действом с малой толикой удивления. Они прекрасно знали, какой у их старосты взрывной темперамент, а потому только тихо перешептывались, пытаясь не привлечь её внимание.

— Вам нужно все обсудить, — Джинни сочувственно посмотрела на подругу и даже отодвинулась от Гарри, чтобы никого не смущать своим счастьем.

— Очень жаль, что это понимают все, кроме него! — вспыхнула Гермиона. Ей вовсе не нравилось то, что она выставляет свои растрепанные чувства напоказ.

— Если хочешь выставить меня тупоголовым кретином, просто продолжай! У тебя хорошо получается, всё-понимающая-умнейшая-Грейнджер! — задиристо подхватил Рон, и всем стало понятно, что это было последней каплей терпения на чаше весов Гермионы.

В один и тот же момент со стороны столов Слизерина и Гриффиндора послышался скрип неосторожно отодвигающихся скамеек. Две фигуры, облаченные в одинаковые мантии с различием лишь в нашивках, направились к выходу. Гермиона, пытаясь сдержать слезы раздражения хотя бы до того, как покинет зал, схватилась за ручку двери, но её пальцы столкнулись с чьей-то ледяной на ощупь рукой. Не желая поднимать взгляда, она отступила, позволяя студенту пройти первым. Малфой, лишь немного задержав взгляд на опущенном лице гриффиндорской зазнайки, распахнул дверь с помощью заклинания и поспешно двинулся вперед по коридору, едва сдерживаясь от того, чтобы не рвать на себе волосы.

Письмо было от фамильного лекаря Малфоев. Он с тревогой сообщал о том, что миссис Малфой становится только хуже, и прогнозы весьма, весьма неутешительны. Едва прочитав скудные на описание строки, Драко ринулся прочь из этого душного зала, полного отвратительных беззаботных людей.

Гермиона значительно позже, чем следовало бы, поняла, что вихрь, пронесшийся мимо неё — это Драко Малфой, явно разгневанный чем-то. Смешиваясь с переживаниями о собственной личной жизни, мысли о поручении директора Макгонагалл взрывали голову выбитой из колеи Грейнджер. Отбросив побуждения запереться в туалете и поплакать, она решительно направилась вслед за стремительно удаляющимся Драко. К тому моменту, как Гермиона смогла догнать свою цель, стало понятно, что Малфой направляется к директору. В голове пронеслось острое подозрение: неужели Малфой догадался о том, что она следила за ним по поручению Макгонагалл? Немного отставая, чтобы сохранять дистанцию, Гермиона шла по следам своей «жертвы», изнывая от неизвестности. Едва успев взлететь на снова куда-то перемещавшуюся лестницу, волшебница затаила дыхание. Широкая спина Малфоя была в непосредственной близости, и Гермиона понятия не имела, как будет оправдываться, если он её заметит. Но сам Драко был в настолько глубоких раздумьях, что вряд ли обратил бы внимание даже на гнавшегося за ним тролля.