Подвал

– Спасибо. Мы не отнимем много времени. У нас к вам лишь несколько обычных вопросов.

Я кивнул.

– Рад буду помочь.

Женщина-полицейский открыла блокнот и нажала на кнопку шариковой ручки.

– Спасибо. Я – детектив-инспектор Брук, а это детектив-инспектор Маккинни, – представился полицейский.

– Кристи была милая женщина, всегда готовая помочь. Если надо поговорить по душам, никогда не откажет. Так досадно, что она впуталась в эту ужасную историю…

– Историю? – спросил Брук. – О какой истории вы говорите?

– А, я решил, вы уже знаете. У Кристи и Грега Харта, нашего сотрудника, была интрижка. – Оба посмотрели на меня, и Маккини стала что-то записывать в блокнот. Вот и умница.

– Не знаете ли, как долго она продолжалась?

Я покачал головой.

– Нет, я сам недавно узнал, услышав их ссору в его кабинете.

– Из-за чего была ссора?

– Я не все слышал, но Кристи, кажется, хотела, чтобы он бросил жену. Жена мистера Харта беременна. Я так понимаю, что Грег очнулся и решил вернуться к семье.

– А чего мистер Харт хотел от Кристи? – спросил Брук.

– Извините, не могу говорить за него, но, судя по тому, что я слышал, он не хотел, чтобы их отношения с Кристи продолжались. Как я уже говорил, у меня сложилось впечатление, что он осознал свою ошибку и сожалел об этой интрижке. Вы ведь не думаете, что Грег имеет какое-то отношение к этому убийству? Он и мухи не обидит. – Давай, давай.

– Когда вы в последний раз видели Кристи? – Брук не обратил внимания на мой вопрос.

– На работе, она в тот день ушла чуть раньше. Примерно без пятнадцати пять, так я думаю. На следующее утро она не пришла, и я решил, что она заболела.

– И никто о ней ничего не знал? Она не сообщила по телефону, что заболела?

– Не могу сказать. С этим звонят не мне. Вам надо расспросить кого-нибудь из отдела кадров – Джессику Питерсон, например.

Он кивнул, а Маккинни записала что-то еще.

– Не слышали вы, чтобы мистер Харт упоминал еще каких-нибудь женщин?

Я улыбнулся. Их вопросы уже касаются Грега.

– Мне он ни о ком не говорил. Он, правда, упоминал, что регулярно где-то ужинает. Я решил, что его жена недостаточно хорошо готовит. – Брук улыбнулся.

Они продолжали задавать вопросы, в основном о Греге. Пытались понять, что он за человек, каковы его отношения с сотрудниками – главным образом, с женщинами. Потом спросили, где я был в вечер убийства, и вполне удовлетворились ответом «дома, смотрел «Одиннадцать друзей Оушена». Они, конечно, проверят, но я знал, что в тот вечер по телевизору показывали именно этот фильм.

– Что ж, вроде бы на сегодня все, мистер Браун. Вот моя карточка, позвоните, если что-нибудь еще вспомните. – Брук дал мне свою карточку и встал. – Спасибо, что уделили нам время.

Я взял карточку и улыбнулся обоим.

– Не за что.

Разговор не потребовал от меня никаких усилий.

26 Саммер

Среда, 9 февраля (настоящее время)

Я посмотрела на часы. Полдевятого, ложиться еще рано. Если рано лечь, я рано проснусь и буду ждать несколько часов его прихода к завтраку.

Полгода я живу в этом аду, каждый день одно и то же, все в тех же четырех стенах. Не знаю, как до сих пор с ума не сошла. Может, и сошла. Возможно, я слишком безумна, чтобы это понять.

Дверь подвала со скрипом открылась. Его появление здесь после семи часов не сулит ничего хорошего. Неужели он снова кого-нибудь убьет? Он уже убил так много женщин. Как только это сходит ему с рук?

Раздался пронзительный крик, я затаила дыхание. Кто его жертва на этот раз? Я уже почти отгородилась от этого. Меня тошнило от убийств, совершавшихся на моих глазах, но я старалась думать, что это не на самом деле, что кровь не настоящая, как в кино. Мак называла это «мой механизм по принятию ситуации». Как ни назови, мне безразлично. Главное – помогает. Я встала и подошла к стене нашей спальни. Остальные сделали то же самое. Надо что-то предпринять. Всякий раз надо было что-то предпринять, но мы ничего не делали. Нас останавливал страх. Вот почему четыре девушки, запертые в подвале, его еще не убили.

Он грубо толкнул женщину вниз по лестнице. Она закричала от боли. У нее была короткая стрижка – вовсе не то, что Клевер считал женственным. Ему нравились длинные волосы. Юбка короткая, облегающая футболка с глубоким вырезом. Такой надеяться не на что. Клевер не понимает, зачем она продает свое тело, и не хочет понять. Он и судья, и присяжные, и палач одновременно.

От слез тушь размазалась у нее по лицу. Она, спотыкаясь, спустилась по лестнице и прижалась к стене. Подняв голову, увидела нас, и ее глаза широко раскрылись от удивления.

– Помогите, – умоляла она дрожащим голосом. У меня в глазах стояли слезы. Она казалась такой испуганной и беспомощной. Мы боялись не меньше ее. Я хотела бы что-нибудь предпринять, но понимала, что это бесполезно. Одной мне его никогда не одолеть.

Он сильно ударил ее ногой в живот, и она закричала от боли. Послышался еще удар, и я прижала ладонь ко рту, меня затошнило. Я бросилась на диван, легла и подтянула колени к подбородку.