Подумать только!..

Потому что каждый новый термин не сам по себе, но требует вхождения в несколько десятков условных течений, ветвей. И как только ты куда-то втыкаешь слово «коннотации» вместо, допустим, ассоциативных смысловых рядов или чего-то еще, потому что слово «смысл» и слово «ассоциации» в русском языке, так же как и в других, давно устоялись, а «коннотация» – это сравнительное, понимаете, изобретение – так ты впустую грузишь фразу. То есть, если «пух метет метелью» – это коннотация слова «метель», то когда нам говорили: фрукт – яблоко, лайнер – серебристый и так далее…

Вот зачем это всё слово? Это к тому, что постмодернизм занимается прослаиванием, если говорить о литературе, литературных произведений – одно из его значений, – отсылами к античной литературе и философии, скрытому цитированию массы шедевров в смысле прямом и в смысле пародийном, и в смысле отрицательном и прочее.

В общем-то слово «постмодернизм» для этого необязательно, но, как давно отмечено серьезными теоретиками, историками литературы, когда цивилизация находится на спаде, когда ее культура схлопывается, то появляются такие произведения-коллажи, произведения, которые слеплены из разнообразных цитат. То есть ничего формального нового, какого-то открытия по взлому культура, в частности, литература, дать уже не может, но зато может слепить что-то такое эдакое из того, что было. Это еще не худший вариант, потому что, когда идет контрлитература… Ну это мы уже вышли за поставленные себе рамки.

Открытия делаются не здесь, мир переворачивается не здесь, но, тем не менее.

Так вот, «Имя розы» считается классикой, в общем-то, постмодернизма последней трети ХХ века, хотя не все согласны с этим толкованием. Еще Умберто Эко занимался семиотикой много и плодотворно. Семиотику изобрел, условно говоря – простите за юмор, – Чарлз Пирс в последней четверти уже XIX века. В общем, это наука о знаковых системах, где любая знаковая система передает истинные смыслы и значения чего-то такого совершенно реального. То есть любая наука о знаках, передающих смысл какого-то явления, изучается семиотикой. В этом плане язык – это, конечно, категория семиотическая.

Что касается семиотики, вдруг товарищи постмодернисты – не они правда, первые – занялись тем, что поставили язык во главу угла и стали рассматривать: литературу как текст, личность как текст, жизнь как текст, бытие как текст. Если начать разбираться, это восходит к доброму классическому идеализму, это восходит – Шопенгауэр тут не первый, – но к тому же старому доброму Шопенгауэру, который говорил, что, поскольку мы имеем дело не с явлениями, а с нашими представлениями о них, то всякая честная философия неизбежно должна быть идеалистической.

Вот и эти ребята, поскольку, они полагают, что мы имеем дело не с предметами, а с какими-то сигналами, от них исходящими, световыми волнами, акустическими волнами, которые мы воспринимаем – эти знаки и знаковые системы – через свои органы чувств, то мы, употребляя слово «текст» в широком смысле все существующее может считать текстом, знаковой системой. В этом есть свой смысл. Но насколько это плодотворно и зачем все изучать под этим углом зрения? Не знаю, не знаю. Открытия делаются не здесь, мир переворачивается не здесь, но, тем не менее, что было то было.

Кроме того, о чем необходимо сказать – ну это мелкие увлечения, как Умберто Эко занимался бондологией. Это в плане, знаете… вот Паганини играл на скрипке, но еще для отдыха он играл на гитаре – так вот, понимаете, Умберто Эко занимался философией. Он занимался эстетикой Средневековья, занимался изучением, разрабатыванием категорий прекрасного в средневековой эстетике. Но еще он занимался всем, что относится к Джеймсу Бонду: эти книги, эти детали, это соответствия и несоответствия всего, что было в кино – это такое мелкое увлечение – не важно. Когда серьезные люди всерьез повторяют «принципы ур-фашизма» получается сущая ерунда.

«14 принципов ур-фашизма», которые любят цитировать сегодня во всем мире. Ну, во всем мире – это в основном Запад, Россия – европейская культура, как пример того, что фашизм ползуч и окружает нас. Вы понимаете, Умберто Эко рос, мужал, формировался в послевоенные годы. И все антифашистское, все неприятие фашизма, отрицание всего, связанного с фашизмом, совершенно естественно сформировало эту фигуру.

И когда он перечисляет эти 14 принципов ур-фашизма, то есть фашизма вечного, который был всегда – воля ваша, человек массу сделал, светлая память, земля пухом, – но когда серьезные люди начинают всерьез это повторять, это получается, простите великодушно, сущая ерунда. Не забудем, что до него теорию фашизма везде и во всем разработал яркий, видный, выдающийся представитель франкфуртской философской школы Теодор Адорно, насчет того, что если у вас патриархальная семья и отец – авторитет, то это воспитывает фашистов; если вам внушают, что родина выше личности – это фашизм и так далее. Ну хлопцы, не можно ж так!