Подумаешь, попал

Наконец стемнело. Осторожно приподнимаю люк, вроде тихо. Выползаю из башни беру автоматы, свой и Ивана, тот лезет следом. Я уже на земле сразу перехожу в горизонтальное положение, и начинаю ползти. Толбухин нагоняет меня, ловко у него получается, будто всю жизнь ползал. Отец его родом с Ярославской губернии, еще до революции подался на прииски, да там и остался, женившись где то в сибирской глуши на аборигенке. Поэтому Иван лицом похож толи на хакаса толи якута, а повадки и говор русский. Ползем минуя воронки, временами натыкаемся на трупы, от некоторых идет тошнотворный запашек. Когда изредка взлетают осветительные ракеты замираем, пережидая пока они затухнут. Вдруг Иван делает знак и мы останавливаемся

прислушиваясь в темноту. Действительно слышаться тихие голоса. Переговариваются на русском. Я подымаю голову, и издаю тихий свист. Голоса замолкают.

Я же в полголоса кричу, – славяне свои, не стреляйте.

Тишина, слышится звук передергиваемого затвора.

– Какие свои, пароль назовите? – раздается взволнованный голос.

Какой пароль, мы не знаем. Говорю в ответ.

– Танкисты мы, из тех что прорывались, танк, что недалеко от вас стоит.

Действительно, проползли мы метров сто пять -десять, а кажется все пятьсот.

– Побожись, – слышится напряжённый голос.

– Так не верующий я, коммунист. Отвечаю, а сам думаю есть боженька, на войне и самые ярые атеисты начинают верить. Но сработало.

– Эй танкисты, ползи по одному, и не балуйте, у нас пулемет.

Уже в окопчике разглядываем друг друга, это секрет, до окопов еще метров сто. Их троя, старшим младший сержант с ручным пулеметом. Прикрываемся плащ накидкой, и я в свете фонарика показываю ему свой документ. Младший сержант впечатленный, целый майор. Посылает впереди нас, одного из своих бойцов. Снова ползем, вот и окопы нас принимают и ведут по ходам сообщений. Не на долго задерживаемся в землянке, старший лейтенант, очевидно командир роты, куда то звонит и нас в сопровождении троих автоматчиков ведут дальше в тыл, уже не в окопах, передвигаемся чуть ли не бегом. Останавливает окрик часового, но услышав ответ от наших сопровождающих пропускает, уже не спеша идем дальше. И вот какой то хмурый заспанный

майор глянув на нас, сердито спрашивает у наших проводников.

– Окруженцы, почему не забрали у них оружие.

– На каком основании? – спрашиваю я. Мы вышли с боя, с личным оружием.

– Все вы так говорите бегунки, а на деле, все вы трусы.

Пытаюсь понять кто это такой, этот майор на особиста не похож. Не политрук ли? Вскоре появляются и тот другой. Я в штабе полка.

– Что вы так кипятитесь Викентий Сидорович. Говорит капитан, беря для осмотра наши документы, а у самого глаза такие добрые, что аж в дрожь кидает. Открывает мое

удостоверение вглядывается, и внезапно меняется в лице. Вскакивает, подвигает мне стул.

– Присаживайтесь Виталий Викторович. Сама любезность.

– Может быть чаю, или лучше чего покрепче?

Майор с замполитом, удивлено смотрят на него. Тот же рассыпается в комплементах.

– Наслышан о ваших подвигах, – продолжает он.

– Когда капитан Жолудев и младший политрук Степашкин, рассказали о том, как ваш отряд разгромил механизированную колонну врага, по сути целый полк мы сперва не поверили, но захваченные пленные, и документы подтвердили это, кроме того сейчас проявляется пленка, Степашкин говорит, должны получиться хорошие кадры.

Все думали, что вы погибли. Особист печально вздохнул. Я не понял, что этим вздохом хотел он сказать, толи грусть, что я якобы погиб, то ли выразил сожаление, что этого не случилось.

– Сколько танков и людей прорвалось, – спросил я.

Капитан снова вздохнул. – Шесть почти целые, один должен быть в течении суток

восстановлен, потери в пехоте до взвода, так говорят ваши командиры.

– А полковник Герасимов, – он нами командовал?

– Ранен, направлен в госпиталь.

Впервые особист, при выходе из окружения, так со мной разговаривает.

Окружения, как они мне надоели, уже в третий раз прорываюсь из котла.

Майор встретивший меня, так не приветливо, о чем то шепчется с политруком.

Доноситься голос. -Неужели тот самый, тогда понятно.

Тут на меня накатывает зверский голод, ведь сутки почти не ел.

Будто читая мои мысли, капитан спохватывается. – Ну так что, может все таки чаю.

– Можно чего покрепче, – говорю я, и добавляю. – Сутки почти не ел.

Началась суета, тут все замечают стоящего, в сторонке Ивана с двумя ППШ за плечом,

сопровождавшие нас бойцы, давно вышли.

– Знакомьтесь, мой заряжающий, младший сержант Толбухин, племянник генерал – майора Толбухина. Ну и что, что двоюродной, к чему уточнять такие мелочи.

Статус Ивана сразу повысился, кроме того орден красной звезды и медаль за отвагу,

которые выглядывали из под расстегнутого комбинезона, делали ему честь .

Через полчаса, нас пригласили за стол. В какой то комнатушке, мы скинули свои грязные промасленные, местами прожженные комбинезоны, и умывшись уселись за стол.