Подстава Симоны

Макс уже собирался выключить не впечатлившее его видео, как вдруг в мозгу шевельнулась абсолютно безбашенная, но невероятно притягательная идея. Отец его, вне всяких сомнений, за подобное убьёт. Хотя не успеет. Сразу после застолья они с Мариной Сергеевной улетают на неделю в свадебное путешествие. С Багамских островов ему до Макса не добраться, а до вылета они постоянно будут на людях — при свидетелях отец всегда являл собой воплощение доброты и понимания. Открыв базовую программу для редактирования видео, парень загрузил свадебный фильм. Функционал у простенькой программки был небольшой, но разрезать ролик посередине удалось. Затем Макс поместил туда снимки Симоны, сделанные им в душе. Теперь при просмотре видео на третьей минуте сорок третьей секунде музыка обрывалась, и после снимка папы, обнимавшего Марину Сергеевну на фоне заката, появлялись кадры обнажённой Симоны. Почти на всех девушка стояла спиной, потому Макс предусмотрительно расположил первым тот момент, где она повернула голову. Так сразу становилось понятно, кто именно запечатлён на дальнейших изображениях. Сохранив своё творение, Макс закинул его на флешку вместо исходного ролика. Произведя, как велел папа, «безопасное извлечение» и положив перед собой накопитель, он довольно хрустнул костяшками пальцев и подумал, что теперь с нетерпением ждёт папину свадьбу.

22 мая, суббота

Глава 43

— Голову чуть-чуть повыше. Да, вот так хорошо.

Чувствуя, как прядь с макушки накручивается на раскалённый утюжок, Симона постаралась не двигаться, дабы не обжечь кожу, которой ощущала исходящий от прибора жар. Уже минут сорок ей занимались визажист и парикмахер. Сегодня у них в доме вообще сновала толпа незнакомцев: флористы, утыкивающие каждый сантиметр квартиры вазочками с цветами, фотограф и видеооператор, следовавшие за мамой как приклеенные, парикмахеры и визажисты, колдовавшие над мамиными причёской и макияжем.

Для Симоны, никуда не выходившей из дома со дня злополучного свидания в баре, всё это казалось пыткой. Приехав тогда домой на такси, она разревелась, не успев перешагнуть порог квартиры. Благо, мамы не было дома. Алкогольный дурман отступил ещё во время поездки, и Симона с пугающей ясностью осознала, что с ней едва не произошло. Если бы не подоспевшая вовремя подмога в лице друга Макса, неизвестно, чем бы завершилось её приключение. Правда, откуда и почему ей на помощь пришёл Валера, оставалось неясно. Неужели они с Максом сидели в баре и следили за ней? Или вообще всё это с Артёмом подстроил сам Макс? Но тогда с чего бы его лучший друг стал ей помогать? Понимая абсурдность своих теорий, Симона просто решила никогда больше не вспоминать о произошедшем, забыть всё как страшный сон — а то так и до паранойи недолго. Не ходила двадцать лет на свидания — и нечего, как говорится, было начинать.

— Теперь голову чуть вниз, — на этот раз её развернула визажист, собираясь приклеить накладные ресницы.

«Боже, когда это закончится…» — ощущая, как щиплет попавший в глаз клей, думала Симона. После трёх суток размеренного затворничества в своей комнате, читая и слушая музыку, она отвыкла от людей, и подобная суета сейчас казалась чем-то нездоровым. Порой у девушки появлялось чувство, что ещё немного — и эти люди израсходуют весь запас кислорода, ей попросту нечем будет дышать. Голову снова бесцеремонно крутанули в обе стороны, потом невысокая, с чёрным пучком волнистых волос визажист слегка отстранилась, критически оглядывая свой шедевр. В конце концов причёска и макияж оказались готовы, и девушки, работавшие над данным образом, отправились помогать докрашивать и дозавивать невесту. Симона встала со стула, на котором неподвижно провела без малого час, и размяла затёкшие мышцы. Вся суматоха концентрировалась теперь в противоположной части гостиной, и это давало какое-никакое подобие личного пространства.

Мама в шёлковом белом халате сидела, запрокинув голову, — что именно делают с её причёской и лицом, Симоне видно не было. То и дело мельтешивший фотограф, время от времени сталкивавшийся с видеооператором, снимал происходящее. Без умолку раздавались советы прыгавшей рядом с парикмахером Зои: «вот тут надо ещё завить», «шпильку лучше левее»… Симоне со своего места хорошо было видно, как багровеет лицо статной брюнетки, трудящейся над волосами невесты, от каждого нового Зоиного совета.

Пытаясь приноровиться к сильно потяжелевшим от ресниц векам, Симона подошла к окну. Погода, уже неделю радовавшая солнцем и теплом, отчего-то в день маминой свадьбы решила напустить на небо серых туч. Впрочем, было лишь начало девятого, так что имелись неплохие шансы, что к обеду на небе уже засияет безмятежное солнце. За спиной привычный галдёж вдруг стал немного громче, а потом, наоборот, тише. Симона, обернувшись и увидев, что процессия перемещается в мамину комнату, где на специальном манекене красовалось свадебное платье с юбкой-карандашом в пол, подумала, что пора бы и ей облачиться в своё нежно-голубое платье с тёмно-синим градиентом на юбке.