Подполье на передовой

- Ну как же, товарищ Степан? Вот мы, члены штаба, - я, правда, только связной, - так ведь и мы не знаем всех своих людей. К чему такая строгость? Ведь она может обернуться против нас: нетрудно нарваться на провокатора.

- Очень хорошо, Иван Николаевич, что ты сам заговорил об этом. - Островерхов старался показать, что он спокоен, но; дрогнувший голос выдал его волнение: - Я как раз и думал обсудить этот вопрос на заседании штаба. Но прежде о твоих предложениях. Считаю, что товарищи правы, когда возражают против непродуманных предложений. В условиях, когда подполье действует фактически на передовой линии вражеских войск, начинать открытую партизанскую войну - значит обрекать организацию на разгром. Нас сразу всех переловят и уничтожат. Вдумайтесь в слова: подполье на передовой. Здесь нужна бдительность, бдительность и строжайшая конспирация. Взвешивать надо каждый шаг, - чувствовалось, что Островерхову трудно говорить. Он с усилием выдавливал фразы. - Вчера нашими людьми схвачен и допрошен тайный агент полиции. Матерый бандит с солидным стажем. Из его показаний стало известно, что один из тайных осведомителей напал на след нашей организации. Напал случайно, использовав дешевый провокационный прием.

- Вот я и говорил, - вскинулся Свиркунов. - Можно напороться на провокатора...

- Что это ты так? Обрадовался вроде, Иван Николаевич?

- Да нет, какая уж тут радость, товарищ Степан? Просто я считаю: перегнули мы с конспирацией, переиграли...

- Вот-вот. Нам стало известно, что один наш подпольщик по кличке Авдеев проболтался кому-то, что у нас есть свои люди в полиции...

- Ах, сволочь, - выдохнул Карпов.

Свиркунов съежился, отшатнулся в тень за спину Юнашева.

- А ты не прячься за чужую спину, Свиркунов, - выкрикнул Карпов и выхватил из кармана пистолет.

- Остановись, Сергей, сядь, - приказал Островерхов Карпову. И когда тот нехотя сел, продолжал: - Сначала надо разобраться. Да, да, разобраться, говорю, надо.

- Я не выдавал, Степан Григорьевич! - захлебываясь и торопясь, забормотал Свиркунов. - Это провокация. Я никого не выдавал. Наоборот, я хотел проверить этого типа и намекнул, что, мол, имею связь с полицией.

- Ну, вот и смотри. Любуйся. Испытатель! - Островерхов встал, зашагал по комнате.

- Поверьте мне, товарищи, ничего не было, - быстро заговорил Свиркунов. - Ничего я такого не сказал! Я ведь в своем уме...

- Ни черта ты не в своем уме был, - свирепо прервал его Островерхов. - Пьяный ты был, сукин ты сын. Так что не юли!

- Да что вы, Степан Григорьевич! Какой же это пьяный. Ну, пропустил стаканчик...

- Судить его надо нашим судом, - потребовал Карпов.

- Не торопись, Сергей. Разберемся... - Островерхов задумался. - Вроде конспирацию Свиркунов понимает. Он первый установил связь с партизанами. Смело ходил на рискованные дела.

- А что же ему, орден? - выкрикнул Карпов.

- Степан Григорьевич, - поднялся Юнашев.

- Подождите, товарищи, - остановил их Островерхов. - Тут и наша вина есть. Да подождите же! Я несколько раз замечал, что Свиркунов навеселе, но не придал этому значения...

- Нравоучительные беседы проводить с ним, что ли?

- Да подожди ты, Карпов. Не кипятись. Конечно, не то и не другое. Но воспитывать людей мы обязаны. Обязательно воспитывать! К условиям, в которых мы живем сейчас, приспособиться не так просто. Тут законы свои, и законы суровые... Беспощадные... Советскому человеку тут приходится заново учиться всему: и ходить, и говорить, и думать, и оценивать поступки свои и чужие. Все заново. Не всякий осилит сам эту науку. Надо помогать людям, учить...

Островерхов замолчал. Юнашев медленно опустился на табуретку, Карпов нервно комкал в руках черную пилотку. Свиркунов выжидающе смотрел на Островерхова.

- Свиркунов сделал опрометчивый шаг. Такое легкомыслие непростительно. Я думаю, так решим, товарищи. Свиркунова от руководства группою партизанских связных отстранить и отправить к партизанам с подробной характеристикой и объяснением его поступка. Пусть побудет там, почувствует дисциплину, научится воевать и проявит себя в бою. Тогда посмотрим. А пока придется доверить ему одну операцию. На днях его собутыльник придет к нему на встречу. Нам надо взять этого мерзавца. Без Свиркунова мы его не опознаем. А тот тип, как видно, очень опасен. Так что давай, Свиркуной, докажи свою непричастность к выдаче тайны. И помоги обезвредить провокатора.

- А если меня гестаповцы... того... схватят, - у Свиркунова дрожал голос, на лбу выступил пот.

- Вроде трусости за тобой не замечалось, - сказал Островерхов. - Возьми себя в руки.

...Разошлись по одному. У каждого остался на душе неприятный осадок от разговора со Свиркуновым.

Явки пришлось сменить. Несколько подпольщиков, лично знакомых со Свиркуновым, переменили клички и квартиры. Руководство связными с партизанским отрядом Островерхов взял на себя. Часть людей, в том числе тех, чьи квартиры по доносу "попа" стали известны полиции, пришлось отправить в партизанский отряд.