Находясь на вершине, человек способен преодолеть все свои беды и горести, уныние и тоску, страх и угрозу смерти. Как же возвышенно ощутила все это Светлана Хрусталева, которая на наших глазах достигла совершенства и, точно боясь оступиться, робко сознавалась в этом: "Во мне появилось что-то такое, что несет меня будто на крыльях. Я поняла смысл многих описаний такого опыта в книге Уильяма Джемса "Многообразие религиозного опыта". Особенно поразил меня эпизод "С Христом в море": у человека выскользнул из рук парус, он откинулся назад и повис на одной ноге над бушующей бездной моря. И хотя был на волосок от смерти, он ощутил вместо страха ликование, восторг, которые были вызваны уверенностью в вечной жизни… За те несколько секунд, пока он висел на одной ноге, ему удалось пережить несказанное блаженство, казалось, оно длилось целую вечность… Он не помнил, каким образом ему удалось схватиться за рею и закрепить парус, затем, насколько ему хватало голоса, он возносил хвалы Богу…"
Типичное для России явление. Красавица Светлана Хрусталева считала себя дурнушкой, стеснялась самой себя, вечно пряталась за спины других девушек. Сидела всегда в уголочке, плечом к стеночке, кулачки сжаты, руки спрятаны на груди, ноги поджаты под себя, даже ее прелестная головка всегда была вдавлена в поднятое левое плечико. Тестирование показало, что она, сколько помнит себя, мучалась страхами, не испытывала радости от жизни. Ее часто охватывало отчаяние. Поистине "как лань лесная боязлива". Что сделало ее такой? Что делает русских детей неуверенными в себе, внутренне стеснительными и, как бы в отместку за все это — иной раз озлобленными и агрессивными? Только одно: воспитание, когда в школе, дома, на улице все говорят: "Ты никто! У тебя нет ничего такого, что бы вознесло тебя на какие-либо высоты! Будь, как все! Не высовывайся! Надо быть скромнее…" При этом под скромностью понимается отнюдь не великое божественное смирение, основанное на твердости духа и силе характера, а рабская покорность, угодливость, слепое послушание.
Светлана Хрусталева, как многие ее сверстницы, росла, не подозревая о своих дарованиях, больше того, когда эти дары высокой нравственно-эстетической духовности давали о себе знать, она словно страшилась чего-то, ощущая в себе невероятную греховность: не скромно ведь! Уходила в себя, порой не зная почему, рыдала над своей неудачной судьбой.
Я видел, как заблестели ее глаза, когда я стал говорить о том сокровенном даре видеть мир в красках, который присущ людям, особенно девушкам, не растратившим свои чувства, томящимся от того, что не было у них выхода в великую эстетику мира. Я находил какие-то особые слова, специально адресованные Светлане, мне так хотелось пробудить в ней тот дар, который я ощущал в ней и который порой явственно проступал и в жарком румянце ее щек, и в припухших чуть-чуть губах, и в блеске глаз, и в расправленных плечиках. Не укрылась от меня и последняя деталь — ее привычная поза, когда она в кулачке цепко сжимала кончики пальчиков: верный признак жалостливости, душа плачет и стонет оттого, что не может раскрыться до конца. Я и об этом сказал ей, вспомнив скульптуру каторжника Федора Достоевского, что на улице Достоевского, бывшей Божедомке: изумительный памятник. Он стоит обнаженный, в накинутом на голые плечи арестантском халате, а может быть, грубой шинели, с согнутыми в локтях руками, и в руке зажаты четыре пальца. Светлана тут же разжала свой кулачок: выпорхнули наружу несчастные пальчики, вольнее стало девушке, улыбнулась она и, точно стряхнув с себя свою печаль, написала чудное стихотворение.
Потом у нас были занятия живописью. Она долго мучилась оттого, что ей как бы не подчинялись цвет и свет, предательски вела себя кисть, выделывая что-то не то, но тут дерзость проявила душа, а Светлана между тем сложила вдвое листок, прошлась ладонью по тыльной плоскости рисунка, на котором была нарисована бежевая фигура человека, в общем-то картинка получилась хорошей, но она не отвечала, должно быть, ожиданиям девушки, и она решила выбросить рисунок, я же вовремя подбежал к ней, развернул слипшиеся стороны листка и ахнул:
— Посмотри, как здорово! Какие выразительные пятна! Какой овал! При желании такого сроду не сделаешь. — Я хватаю листок, расправляю его и показываю всем. — Иногда природа делает то, что таится в душе, и делает это лучше, чем сделала бы рука художника.
Нарисованная бежевая фигура точь-в-точь передавала телесный цвет и располагалась посредине листа, внизу вода, а с двух сторон темно-зеленый лес с красными стволами деревьев. Когда Светлана согнула листок вдвое, фигура раздвоилась, отпечатавшись и на другой его стороне. Видно, краска была положена очень плотно, поэтому и рисунок отпечатался четко, перекрыв зелень и водную синеву внизу. Я сказал:
— Эту картину я бы назвал "Раздвоение личности".