Подозрение

На ум сразу же приходят слова моего отца, и мне становится не по себе. Даже если бы я и захотела узнать, что он имел в виду, то как это сделать… если Лабиринт неприступен?

— Макс, я не хочу возвращаться в дом, — внезапно говорю я, — я хочу повидаться с родителями. То есть… навестить их могилы.

Безумные события последних часов каким-то образом помогли мне собраться с духом, чтобы встретиться наконец лицом к лицу со своей болью. Как же мне хочется побыть рядом с ними, расспросить о том, что со мной происходит, знать, что я близка к ним настолько, насколько это теперь возможно.

IX

Сжимая в дрожащих руках букет герани, я медленно поднимаюсь по травянистому холму к живописной рокфордской часовне и кладбищу. Срезать цветы я попросила Макса, потому что побоялась, прикоснувшись к земле, опять что-нибудь вырастить. После этого он сразу же удалился, прекрасно понимая, что я нуждаюсь в уединении.

Ноги сами ведут меня мимо могил предков, взгляд скользит по именам на табличках, и вот наконец я нахожу их.

Два парных надгробных камня — розовый для мамы и серый для папы, соединённые в форме сердца.

Я опускаюсь на колени и, выронив принесённые цветы, обвиваю руками надгробия. Я не боюсь своим прикосновением воспламенить что-нибудь или наколдовать — обнять своих родителей я теперь смогу только так.

Пустота внутри меня становится ещё ощутимей, боль обрушивается с новой силой, погружая меня во тьму, от которой я столько убегала. Но дальше сопротивляться я не могу.

— Я так соскучилась, — шепчу сквозь слезы, — и мне очень… очень жаль.

Вслух я читаю надпись: «ЛЮБЯЩИЕ РОДИТЕЛИ ИМОДЖЕН», выгравированную на плите, и на глаза снова наворачиваются слёзы. Приложив голову к папиному надгробию, я чувствую легкое дуновение ветерка и представляю, что это мама гладит меня по волосам, будто в детстве. А когда поднимаю голову, ошеломлённо наблюдаю, как сильный порыв подхватывает оброненные мной веточки герани и бережно переносит к подножию родительской могилы. Кажется, мой непрошеный дар проявился в полную силу, но сейчас он меня не пугает, сейчас я считаю, что это даже красиво.

Услышав шорох листьев под чьими-то шагами, я вытираю слёзы и резко поднимаюсь на ноги. Но прежде чем уйти, прикасаюсь поцелуем к обоим надгробиям.

— Я люблю вас. И приду ещё.

Обернувшись, я сталкиваюсь лицом к лицу с человеком, увидеть здесь которого ожидала меньше всего. Под сводчатым проходом стоит Себастьян Стенхоуп и удивленно смотрит на меня своими зелёными глазами. Я как в трансе иду ему навстречу. Сколько ещё неожиданностей может вместить один день?

— Привет. А ты что здесь делаешь? — не успела я задать этот вопрос, как до меня доходит. — Люсия. Боже, прости меня… прости.

— Не бери в голову, — сухо отвечает он, но, заметив мои заплаканные глаза, смягчается в лице, — Ты в порядке?

Я выдавливаю улыбку.

— Да. Спасибо… А ты?

Себастьян слегка пожимает плечами. Наши взгляды встречаются, и на какое-то мгновение нас объединяет общее горе.

— Где… где находится её могила? — неуверенно спрашиваю я.

— Пойдем, покажу.

Я следую за Себастьяном в противоположный конец кладбища. Он останавливается у розового мраморного надгробия, такого же, как на могиле мамы. Только с другой надписью:

«ЛЕДИ ЛЮСИЯ РОКФОРД

ДОСТОПОЧТЕННЕЙШАЯ МАРКИЗА УИКЕРШЕМА

11 ФЕВРАЛЯ 1995 — 25 ОКТЯБРЯ 2013»

— Странно, правда? — говорит Себастьян. — Именно здесь мы втроём виделись в последний раз.

Я закрываю лицо руками. Вспоминать об этом невыносимо, и, сдерживая подступающие рыдания, я судорожно глотаю воздух. Вдруг мне на плечи ложатся руки Себастьяна. Уткнувшись лицом в его плечо, я чувствую себя очень странно: с одной стороны, мне грустно, но с другой — спокойно в его объятиях. От этого двоякого ощущения у меня кружится голова, и подкашиваются ноги.

— Прости, Джинни, — шепчет он, — мне не стоило этого говорить.

Не отстраняясь, я поднимаю глаза и ловлю его взгляд.

— Я для тебя всё еще Джинни?

Он отвечает лёгким кивком.

— Это я должна просить прощения, — говорю я, захлёбываясь словами, — когда мы виделись в последний раз, я… была напугана, сбита с толку и повела себя очень упрямо. Ты не представляешь, как бы я хотела вернуться в прошлое, чтобы всё изменить — поддерживать с вами отношения, быть рядом ради Люсии…

Себастьян мягко выпускает меня из объятий, но лицо его напряженно. Неужели мои запоздалые сожаления пришлись некстати, неужели я зря всё это сказала? Но перехватив его взгляд, устремленный на могилу Люсии, я понимаю, что он просто хочет побыть здесь один.

— Мне… пора возвращаться в поместье. Не хочешь зайти на чай? — спрашиваю я, заливаясь румянцем.

Он сдержанно улыбается:

— Спасибо, но мне нужно домой. Увидимся на выходных за ужином.

Я киваю.

— Тогда до встречи.

— Пока, Джинни, — тихо говорит Себастьян и подходит к могиле Люсии.

Джинни. То, что он так меня называет, даёт мне надежду. Но спускаясь с холма, я напоминаю себе, что не могу… не имею права потакать своим романтическим чувствам. В то время как Себастьян скорбит по моей кузине.