Подонок (СИ)

идиотская привычка?! Все усложнять депрессивными красками, когда я и без

этого на грани…

Я ворочалась в прохладной, чертовски огромной постели около часа. Мне

надоело ничего не делать (хотя только этим я и занималась в последнее время).

Проведя рукой по спутавшимся волосам, я встала с постели и натянула на

себя джинсы, толстовку и куртку, вещи небрежно лежали на полу. Мой взгляд

ненадолго упал в сторону прямоугольных часов на прикроватной тумбе. Была

ночь в самом ее цветении. Затем я посмотрела в противоположном направлении — на окно.

Горы, «сердце» Системы, никогда не спали. Обширные

территории, застроенные небоскребами и различными красивыми зданиями с

необычной архитектурой, огни которых всегда приковывали взоры мечтателей и

редко — утомленных бешеным ритмом жизни зевак. «Коренные жители»

Цитадели давно утратили красоту окружавших их вещах. Они не замечали того, что всё это заменили обычные горы.

каким поразительным местом становилась колония с наступлением ночи. Словно

густая тьма приносила в наш мир капельку волшебства, разбавляя

нагромождения зданий и людей разноцветным сиянием.

Цитадель утопала в мерцании.

Я остановилась на первом этаже роскошного особняка, ставшего моей

тюрьмой и укрытием, у парадного входа. Стеклянные раздвижные двери, открыть

которые можно было при помощи специального пропуска, глушили яростный

шум внезапно начавшегося дождя. Многочисленные прохожие в суматохе

метались из стороны в сторону, надеясь как можно скорее спрятаться от

хлынувшей влаги. Вскоре улица опустела, сливающиеся воедино голоса стихли.

Лишь редкие вытянутые силуэты, размытые мутной стеной дождя, продолжали

свой путь, невзирая на изменившиеся плохие погодные условия.

Я надела капюшон, натянула рукава толстовки на кулаки и решительно

двинулась к выходу. Приложила полупрозрачную пластиковую карту-пропуск к

маленькому квадратному монитору. Послышался короткий звук «пи-лик-пик-

пиип». Экран стал зеленым, и в знак подтверждения исправности карты передо

мной разъехались двери.

Я слегка пошатнулась, когда в огромный пустой холл ворвался бодрящий

свежий воздух, пронизанный влагой. Прохлада окутала меня, пробралась под

одежду и вызвала дрожь по коже.

Я уже без особой решительности вышла наружу, сделала еще одну короткую

остановку под серым длинным навесом и, наконец, позволила себе слиться

воедино с нещадным ливнем, хлеставшим асфальт. Большие тяжелые капли

пружинисто отскакивали от поверхности, но, в конце концов, стекались в лужи. Я

шлепала по воде в ботинках, втянув голову в плечи.

Безлюдно.

Так тихо.

Идеально.

Во мне мягко трепетало и теплилось чувство, что я в безопасности. Одиноко

и бесцельно блуждая по улицам Цитадели под непроглядной пеленой дождя.

Даже если это не являлось правдой, я обнадежила себя лживой уверенностью,

что все с точностью наоборот.

Я так хотела надеяться, что хотя бы сейчас могу убедить себя, будто я в

порядке.

Дождь заботливо укрывал мою боль. Горячие слезы сливались с холодной

водой, падающей с неба. Где-то вдали свинцовые неподвижные тучи вспыхивали зловещим

багряным оттенком.

Небеса трепетали с пронизывающими раскатами грома.

Я случайно поймала свое размытое отражение в стекле машины и вдруг

застыла на месте, будто подо мной был зыбкий песок, и я медленно проваливалась в неизвестность.

Я подняла голову, всмотревшись в название ювелирной лавки которую муж назвал в честь меня.

Меня прошибло током.

Воспоминания одно за другим стали просачиваться из недр памяти на

поверхность. Образы прошлого мелькали перед глазами, словно кадры киноленты.

Моя грудь сотряслась в рыданиях. Я заплакала сильнее, прижав руку ко рту,

словно так могла сдержать крик, который неистово рвался, жаждал быть

услышанным в каждом уголке этого огромного мира.

Мое первое задание с Арманом прошло в Цитадели. Мы ограбили этот

самый ювелирный магазин, нас едва не поймали. То, что забрали, позднее сбыли

на черных рынках в разных колониях. Вырученные деньги пожертвовали бедным

семьям. Я навсегда запомню чувство гордости, которое схватило меня в тиски и

очень долго не отпускало. Видеть улыбки на осунувшихся лицах голодающих

было истинным счастьем. Наверное, лишь тогда я в полной мере осознала, чего

хочу от жизни, и кем должна стать. Где мое место. Мое существование обрело

смысл. Это были незабываемые мгновения.

И мою руку крепко сжимал Арман. Он широко и лучезарно улыбался, как

мальчишка, а я смотрела на него, не в силах оторвать взгляд, и все больше

влюблялась. Я влюблялась в его доброе сердце и необъятную душу. На секунду

мне вдруг стало страшно от мысли, скольких Арман спас, будучи таким юным, и

скольких ему еще предстояло спасти.

Мы не были детьми, ни дня в своей жизни, и в душе хотели для себя другой

судьбы, не обремененной столь тяжкими испытаниями.

Если бы вдруг вселенная услышала нас и изменила ход нашего

существования?

Встретились бы с Арманом? Полюбили бы друг друга?

Мне была дана эта жизнь, далеко не сахарная, без розовых облаков, но в ней

была любовь, о которой многие и не мечтали.

А я все разрушила. Я убила нашу любовь. Я уничтожила нас. Его и себя.

Совместное будущее, которое могло бы быть.