Поднимается ветер…

За девятину, проведенную в Скоре, сыночка словно подменили. Марта не знала, бояться ей или радоваться. То ли годы молитв наконец-то дали свой результат, то ли наследник Скорингов был лучшим воспитателем, чем Марта и все ее слуги, но чудо произошло: Элибо теперь почти не пил. Точнее, пил, но не напивался, зато неожиданно резво начал интересоваться хозяйством. Вот уже который раз он таскался с матерью на Покаянную Таможню, там вовсю расспрашивал Хенрика о товарах, ценах и пошлинах, старался во все вникнуть. Всерьез старался, аж краснел с непривычки. Глядя на рыжую орясину, пыхтящую над свитками, баронесса поджимала губы и не знала, что делать: то ли хвалить, то ли погодить пока, чтоб не спугнуть удачу. Сын явно решил в несколько седмиц выучить все то, что пропускал мимо ушей двадцать лет. Сразу после Нового Года ему исполнялся двадцать один, полное совершеннолетие. Может быть, будущему барону Брулену наконец-то показалось стыдным путать кошениль с кошениной? По крайней мере, Элибо старался вникнуть в родовое дело, чему втихаря радовался весь замок Бру. Хенрик так и вообще сиял от счастья: пузатый управляющий баронессы был ее первым помощником не только и не столько в делах управления замком, сколько в торговых и многих других делах. Он лучше прочих знал, что за седмицу с налету не начнешь во всем этом разбираться, и, случись что с ним или с баронессой, — год, другой, и король назначит своих управляющих.

Слишком большой доход в казну шел с берегов Четверного моря, слишком уж зависела вся Собрана от порядка в Брулене.

Элибо без лишних споров согласился поехать в военную гавань, хотя раньше этим вовсе не интересовался. В море за добычей его иногда еще тянуло, а вот кто охраняет покой торгового флота и препятствует тамерцам перекрыть морские пути, сынок до сих пор не задумывался. Кажется, поездка к военным морякам наследнику Бруленов понравилась. Он долго любовался новехонькими двухмачтовыми галерами с бело-лиловыми парусами, долго расспрашивал капитанов, а флагманский корабль военного флота Брулена, галеас «Непобежденный», казавшийся гигантом среди галер, покорил его сердце. У Элибо даже хватило обходительности и соображения, чтобы не попусту домогаться до капитана «Непобежденного», а честь по чести пригласить его на ужин в лучшую таверну порта Бру. Военных моряков Марта знала не слишком хорошо, они подчинялись не ей, а королю, но капитан с удовольствием принял приглашение баронессы и наследника. Вечер удался. В «Соленом зайце» кормили на славу, а для таких особенных гостей нашлась отдельная небольшая зала, куда почти не доносилась музыка и шум чужого гулянья. Капитана звали Дитрих Краст, оказался он агайрцем, но в Западном флоте служил уже лет двадцать. Годами он был чуть постарше Марты, ростом — на голову выше Элибо, и раза в два пошире. Марта, привыкшая быть вровень по росту с большинством мужчин, впервые в жизни ощутила себя этакой фитюлечкой: из капитана можно было вырезать двух таких, как баронесса. Краснолицый и усатый, как все моряки, капитан Краст, флагман и командир флагмана, оказался своим в доску. Агайрцы не прославились своим флотом — плавали они, как и литцы, и алларцы, лишь вдоль своих побережий, — но Краст давно уже забыл, где родился, и считал своим домом Брулен.

— Тут я служить начал, тут и помирать буду, — сказал он, отодвигая очередную кружку из-под пива. — Привык я к нашим краям, госпожа баронесса.

— Тут уж, небось, и дети выросли? — спросила Марта.

— Холостяк я, — усмехнулся капитан. — По молодости недосуг было, а теперь кто за меня пойдет…

— Да любая вдова пойдет, а то и девица, если ум на месте, — рубанула прямодушная Марта. — А скажете, что нет таких, обижусь. Значит, дурная я хозяйка, если в Брулене толковые девки перевелись. Скажите уж прямо — не хотите вы, капитан, жениться-то…

— Привык один, что греха таить, — Краст отер рукой роскошные наполовину седые усы. — А то вот был у нас на «Непобежденном» один навигатор. Талант у парня был — раз в сто лет такие родятся. Путь чуял, как борзая — след. Ни разу мы с ним и на пяток миль не промахнулись. И, баронесса, представляете — женился, и что?

— И что же? — заинтересовалась Марта. По-настоящему хорошие навигаторы рождались не так уж и часто, и ценились дороже изумрудов с алмазами. — Нюх потерял?

— Хуже, — трагически изрек капитан. — Осел на берегу, завел кабак, детишек наплодил. Как обвенчался, так и в море — ни ногой. Жене он, видите ли, зарок такой дал.

— Ну и дурак, — открыл рот Элибо, до сих пор больше занятый тарелкой с тушеным мясом.

— Как есть дурак, — согласилась Марта. — Если такой дар кому дан, грех его не использовать.

— Мы его три года уговаривали! И про грех говорили, и про совесть — ну мыслимо ли лишаться такого навигатора, ведь на флагмане служил, а не абы где! Попа к нему приводили, сначала нашего, корабельного, а потом и местного — тот ему тоже говорил, что, раз Воин кого чутьем наградил, так он же и накажет, если пренебрегать-то! Нет, говорит, поклялся. Так и не переупрямили… А кабак его прогорел на третий год.