Подняться на башню

— И никакой магии, — устало сказал Фархе. — Лишь знание медицины, кое-каких особенностей человеческого восприятия и владение голосом.

Герцог только покачал головой. Его взгляд перелетал с одной статуи на другую, губы что-то беззвучно шептали, но лицо оставалось непроницаемым. Постояв так с минуту, он опустился на колени и благоговейно взял в руки Чистое Сердце.

Когда герцог Акина и Фархе вышли из храма, основательно разгоревшееся солнце уже висело над верхушками башен. Становилось теплее, и только прохладный порывистый ветер не давал воздуху окончательно прогреться. Двор был полон людей, но лейтенант Кирун — высокий, в ярком мундире — выделялся в толпе. Он стоял, скрестив руки на груди, и неотрывно смотрел вверх. Колдун проследил за направлением его взгляда и тихо выругался.

В небе, описывая плавные круги, парил гельмар.

Мать Полонна соскочила на землю, как только гельмар опустился на крышу храма, и быстро пошла, почти побежала к ступенькам. Эта стремительная немолодая женщина была куда подвижней, чем ей полагалось по годам. Не успела она сделать и дюжины шагов, как на лестнице послышались панические голоса:

— Пресвятая Амна, убереги нас!

— Надо поскорее доложить настоятельнице…

— Чудовищное злодеяние!

— Как это могло случиться?!

Полонна замерла. Вязкая сырость дурного предчувствия коснулась ее рук, скользнула мурашками по коже.

— Что? — спросила настоятельница.

Она не хотела слышать ответ, но он прозвучал:

— Чистое Сердце похищено, — сказала одна из сестер. В ее голосе чувствовались слезы.

Обступив настоятельницу, монахини заговорили хором:

— Двое немолодых мужчин…

— Мы как заметили, бросились в погоню — но куда там, их гельмар ждал.

— Хранительницы — в целости и сохранности.

— Все выглядит так, словно они сами отдали Сердце. Не отвечая, Полонна бросилась к ограждавшему крышу парапету. Летун, на котором настоятельница вернулась в монастырь, едва приподнял голову, следя за движениями хозяйки, и снова обессилено распластался на циновках, Чужой гельмар, уносивший Чистое Сердце и его похитителей, пролетал совсем близко. Отчетливо была видна пассажирская кабинка, привязанная к бокам животного; в одном из сидящих в ней людей настоятельница узнала герцога Акину.

— Пресс! — воскликнула она и взмахнула руками.

Обступившие Полонну сестры повторили ее жест, концентрируя усилия, чтобы прижать животное к земле. Гельмар вильнул, но удержался в воздухе и стал резко набирать высоту.

— Слишком далеко, — прошептала настоятельница, с ненавистью глядя ему вслед.

В опустившейся тишине было слышно, как тревожно перекликаются оставшиеся внизу монахини.

— Что же нам теперь делать, матушка?

Казалось, Полонна не расслышала вопрос. Не отрывая взгляда от улетающего гельмара, она сложила ладони на груди и молитвой призвала на себя милость Амны.

— Безбожники, укравшие нашу реликвию! Проклинаю вас! — выкрикнула она. — Проклинаю вас именем Небесной Родительницы!

Ее голос прозвучал мощно, раскатисто, заставляя находившихся во дворе прихожан вздрогнуть и поднять головы.

— Проклинаю, — повторила Полонна шепотом, в последний раз посмотрела вслед похитителям и медленно пошла к лестнице.

Фархе отвернулся от окна и мрачно уставился себе под ноги. Он выглядел встревоженным.

— Что она такое на нас наслала? — с усмешкой спросил Акина. На его коленях покоилось Чистое Сердце, и это наполняло герцога до сих пор неведомой ему силой и энергией. Даже беспокоивший утром желудок утихомирился, и по телу разлилось приятное успокоение.

Лицо колдуна осталось неподвижным.

— Это была анафема? — продолжал настаивать вельможа.

— Это было проклятие Амны, — неохотно ответил Фархе.

— Нас обрекли на смерть?

— Служительницы богини не могут напрямую желать смерти.

Пальцы герцога осторожно касались острых граней кристалла.

— В чем же оно заключается?

— Мы умрем от руки самого слабого из наших противников, — тихо сказал Фархе.

Гельмар предупреждающе запел и встал на крыло, разворачиваясь в сторону Гилейских гор. В кабинку заглянуло солнце, зажитая Чистое Сердце множеством искр.

Место для засады было выбрано идеально: Кривая балка здесь резко сужалась и поворачивала на запад, ступенями спускаясь вниз. Над горлышком лощины нависали заросшие кустарником скалы, под пеленой плюща скрывались расщелины и пещеры.

Палатка герцога Убарского стояла на плоском, выдававшемся на десяток локтей вперед выступе. Отсюда отлично просматривались и лощина, и затаившиеся в пещерах звенья лучников, и прячущаяся за нагромождением валунов конница. Широкую тропу, ведущую к полке, охранял личный отряд герцога.

— Приближаются, ваша светлость, — доложил лейтенант Кирун.

— Все три группы?

— Так точно. Судя по донесениям, они объединились.

Он поклонился и отступил к собравшимся у палатки сигнальщикам.

Пружинистым шагом Акина прошелся по площадке. Его лицо светилось жизнью, движения были легкими и порывистыми, как у мальчишки. На плече вельможи висела кожаная сумка: ни он сам, ни Фархе не хотели упускать Чистое Сердце из виду.