Подмена для Ректора

Выпустив последнее колечко дыма, Габриэль потушил сигару в остатках утреннего кофе, встал и внимательно осмотрел меня, крутящуюся перед зеркалом — до нашего гранд-выхода оставалось минут пять, не больше.

С «родственником» мы почти разобрались. Я смогла убедить Хлою, что смешивать серьезное задание с игривым не стоит — можно и переборщить. Внимание лорда Манкерхольм-Фаргеса и его сына (черт бы их обоих побрал с такой фамилией!) должно быть привлечено к грантам, а не к Хлоиным пышно-прелестям.

Хотя… если бы все это было не было только что придуманным мной фарсом, я бы не согласилась с господином ректором — именно через женские прелести гранты получить проще всего.

— Ты самое главное, не говори, что я тебе рассказала про то, что мы из одной семьи! — наставляла я подругу. — Иди знай, может он стесняется иметь в родственниках простолюдинку.

Хлоя понимающе кивала, и я знала, что она не подведет — сама из этих же кругов, и не будет ни к кому лезть с расспросами. Однако явно будет ждать от меня каких-то действий.

Вот поэтому Габриэль сразу же сказал, как отрезал — «не вздумай!» И потом еще несколько раз вот так «отрезал», явно давая понять, что если я полезу знакомить Хлою с сынком Лорда-Советника, то получу потом по первое число.

Да еще и расстроил меня, запретив наряжаться в платье, которое я с самого начала запланировала для своего первого выхода в свет — черное, облегающее, с глубоко открытой спиной. Я бы выглядела в нем королевой, особенно на фоне дородной и мордатой ди Барес…

Но нет! Не позволил, гад, самолично выбрав то, в чем не будет каждую секунду из-за меня «дергаться». Как будто мы идем не на светский раут, а на сходку бандитов или дикарей! Хотя… после произошедшего со мной на прошлой неделе, я уже не была в этом уверена.

— Повернись.

Я послушно повернулась к нему спиной. И вздохнула — все плотно запаяно-задраено, никаких изысков, никаких соблазнительных деталей. Нет, платье само по себе довольно милое — серебристо-серое, прошитое такими же серебристыми нитями, свободного покроя, что делало меня похожей на воздушную зимнюю фею. Что довольно иронично, учитывая то, что у определенных народов меня феей и считают…

— Как близко вы знакомы с лордом Грейвором, марэсса?

Неожиданный вопрос чужим, холодным голосом заставил дернуться и резко втянуть воздух. Душа ушла в пятки, пальцы похолодели и я медленно обернулась, ожидая увидеть в дверях инспектора полиции.

Но это был всего лишь Гэб.

— А вот теперь я тебя заподозрил, девушка, — все тем же голосом произнес он. — Расскажи-ка, что ты делала в понедельник с трех до четырех дня…

Воспоминания оглушили меня, а в смежной с комнатой ванной звонко лопнула лампочка.

— Зачем ты так? — дрожа голосом спросила я.

— Затем, что ты должна быть готова к таким вопросам. И реагировать так, будто тебе глубоко плевать на Грейвора — «знакома — он же мой сокурсник, сидим в одном классе на двух лекциях». И равнодушно пожать плечиком — вот какая должна быть твоя реакция. А не вздрагивать и белеть лицом. Иди вон посмотрись в зеркало, какая ты бледная… Почти зеленая.

Он подошел и поправил на моей голове тонкую диадему из белого золота, которую сам же с утра мне и подарил — в качестве компенсации за более скромное платье.

Мне не нужно было смотреться — я и так знала, какая я бледная.

Сглотнув слюну, поднялась на цыпочки и поцеловала моего любимого ректора.

— Я справлюсь. Все будет хорошо.

Он притянул меня к себе за талию, ответил на поцелуй.

— Ничего уже не болит? — и скользнул вниз по моим бедрам рукой.

Я помотала головой. Да, ночью вдруг начало саднить между ног, пришлось срочно вспоминать обезболивающие заклятье. Но сейчас отпустило — саднящее чувство ушло, я даже потанцевала немного с утра — удостовериться, что не запищу от боли во время прогулки с высшими чинами Империи.

На поясе Габриэля вдруг запикало переговорное устройство — сигнал от самого дальнего привратника.

— Едут, — сообщил он, глянув.

* * *

Будто прислуга, мы выстроились в ряд перед парадным поместья — я и еще пятеро студентов, вместе представляя собой полный социальный срез нашего общества — аристократы, простолюдины и, вместе с милашкой Лейси Деморро, еще и «теософы» — малочисленное и странное сословие, из которого воспитывали профессиональных священников и жрецов.

Господин ректор, верхом на гнедом жеребце уехал вперед — встретить высочайшую комиссию по дороге, и с почетом проводить к административному зданию. Высшая степень внимания и уважения. А почему бы, собственно, и нет? Все равно ведь принимаем их, так почему не совместить полезное с полезным — и меня от визита домой отмазать, и для Академии плюшки.

Еще вчера, когда выбирали участников комиссии, я обратила внимание, что распоряжаюсь школой, как своей собственной. На мгновение удивилась такой самоуверенности, а потом поняла — ведь такое отношение тоже эффект заклятья! Я ведь чувствую себя женой Габриэля, его настоящей половиной. А кем становится «половина» ректора академии? Ясное дело, кем — ректорессой! Даже если она студентка-первогодка из простонародья…